Мамедов А Депрессия Как вырваться из черной дыры

©ЭТЕРНА

2012

 

УДК 612.8 ББК 53.3 М22

Мамедов, Анар

М2 2    Депрессия: Как выбраться из черной ды­

ры. — М.: Этерна, 2012. — 224 с — (Мудрые советы).

ISBN 978-5-480-00246-1

Автор книги — врач, который сам страдал из-за депрессии шесть лет, потерял работу, личная жизнь была разрушена, в дальнейшем существовании он не видел никакого смысла.

Но он сумел справиться с этим тяжелым недугом и изменить свою жизнь. Не произошло никакого чуда, он не нашел чудесной пилюли. Не будет их и в вашем случае, чтобы избавиться от депрессии, придется потрудиться. Но его пример показывает, что награда за труды может быть огромной, если вы точно знаете, что вам делать. Ему потребовалось на это шесть лет, а вы сможете получить необходимые знания за не­сколько часов, потраченных на чтение книги.

Прочитав эту книгу, вы узнаете, как не совершать ошибок и не тратить время и деньги на бесполезные методики, узнаете о побочных действиях, вызывае­мых различными антидепрессантами, о точном и далеко не всегда безобидном механизме их работы.

УДК 612.8 ББК 53.3

© А Мамедов, 2012 © ООО «Издательство «Этерна», оформление, 2012

 

СОДЕРЖАНИЕ

Введение ……………………………………………………………………………………  9

Для кого написана эта книга ………………………………………………. 16

Что такое психическое здоровье ……………………………………….. 24

Причины депрессии ………………………………………………………………. 28

Есть ли у вас депрессия?……………………………………………………….. 34

Как все начиналось ……………………………………………………………….. 42

Антидепрессанты ……………………………………………………………………. 46

Психотерапия ………………………………………………………………………….. 63

Психоделические препараты ………………………………………………. 74

Аутогенная тренировка ………………………………………………………… 85

Светотерапия ………………………………………………………………………….. 90

Холотропное дыхание ………………………………………………………….. 92

Сайентология ………………………………………………………………………….. 96

Филиппинские хилеры ……………………………………………………….. 102

Чудо филиппинских хилеров …………………………………….. 103

Рольфинг ………………………………………………………………………………… 121

Депривация сна …………………………………………………………………… 124

Стимуляция блуждающего нерва …………………………………….  131

Электросудорожная терапия …………………………………………….. 133

Цигун ………………………………………………………………………………………. 135

Трансцендентальная медитация ………………………………………. 139

Первичная терапия ……………………………………………………………… 143

Мой личный опыт первичной терапии………………………….   155

 

Катарсис …………………………………………………………………………………. 162

Открытие ………………………………………………………………………………… 170

На следующий день …………………………………………………………….. 176

Метод ……………………………………………………………………………………… 180

Ментальное замещение негатива ……………………………………. 189

Эффект от применения метода …………………………………………. 195

Техника применения ………………………………………………………….. 199

Стадии процесса ………………………………………………………………….. 208

Меры предосторожности …………………………………………………… 211

Дополнительные упражнения ………………………………………….. 214

Фиксация сновидений ………………………………………………….. 213

Детские воспоминания ………………………………………………… 216

Заключение …………………………………………………………………………… 219

 

Депрессия подобна даме в чер­ном. Если она пришла, не гони ее прочь, а пригласи к столу, как гос­тью, и послушай то, о чем она намерена сказать.

Карл Густав Юнг

 

 

 

 

ЛУЧШИЙ ДЕНЬ В МОЕЙ ЖИЗНИ

Это был лучший день в моей жизни.

Наверно, легче было бы выбросить разом эти два огромных полиэтиленовых пакета, набитых под завязку всеми видами психотропных препара­тов, доступных на постсоветском пространстве. Но мне доставляло особое удовольствие доставать по одной разноцветные коробочки, каждая из которых означала определенную веху, этап в моей шестилетней борьбе с депрессией, внимательно их рассматривать, вызывать ассоциированные с ними воспоминания и безжалостно отправлять в мусор­ную корзину, вместе со всей той болью, страхом, мучениями, которые они для меня означали.

«Прозак», Кромвель Хоспитэл, Лондон, тучный врач с нездоровой одышкой, впервые сказавший мне «you are depressed»; «Ремерон», госпиталь Ад- жибедам, Стамбул, 800 долларов, потраченные на бессмысленные анализы; «Леривон», Москва, 10 ки­лограммов лишнего веса, набранные за три с не­большим месяца…

Шесть лет. Вычеркнутых из жизни, из самого активного моего жизненного периода, шесть лет нереализованных возможностей, отвергнутых ка­рьерных предложений, разрушенной личной жиз­ни, беспросветного прозябания.

Я заслужил этот день. Определенно заслужил.

 

 

ВВЕДЕНИЕ

Здравствуйте.

Меня зовут Анар Мамедов, я врач, мне 38 лет.

Последние 6 из них были украдены депрессией.

Я страдал депрессивным расстройством, генера­лизованной тревогой и паническими атаками с августа 2002 года. На пике заболевания я принимал одновременно три вида антидепрессантов, посе­щал психотерапевта, занимался различными прак­тиками из области альтернативной медицины. Несмотря на это, большую часть каждого дня я про­водил в подавленном состоянии, панические атаки случались 3-4 раза в день, я вздрагивал от каждого телефонного звонка и обращения ко мне по имени.

В какой-то момент я решил смириться с этим. Я решил, что мне суждено провести остаток моих дней на антидепрессантах, от которых хоть мне и не становилось хорошо, но которые хотя бы давали мне сил подниматься каждое утро с кровати и идти на работу, как-то общаться с окружающими меня людьми, выполнять свои социальные функции.

В конце концов и это перестало работать. Я поте­рял работу, моя личная жизнь была разрушена, в дальнейшем существовании я не видел никакого смысла.

Но шесть месяцев назад ситуация начала меняться. Сейчас в моей жизни все по-другому, я не принимаю антидепрессанты, не испытываю тревоги и паниче­ских атак, большую часть дня я пребываю в спокой­ном и позитивном состоянии. У меня новая работа, которая приносит мне удовлетворение, и девушка, с которой я планирую связать свою жизнь и лучше которой для меня нет никого на этом свете.

Не так уж много, скажете вы?

Что же, действительно, многие люди вокруг вас имеют то же самое и не пишут об этом книги.

Но если вы читаете эту книгу, возможно, в вашей жизни все не настолько безоблачно. Как врач, я сталкивался с депрессивными больными в своей практике, некоторые из них доходили до такой ста­дии, что не видели другого выхода для себя, кроме самоубийства.

Тогда я еще сам не болел депрессией и могу ответственно заявить: никогда человек, не побывав­ший в этой шкуре, не поймет, что испытывает де­прессивный больной, для которого нет большего счастья, большей мечты, чем вернуться в свое пред- болезненное состояние, жить обычной жизнью, любить и быть любимым, получать удовольствие от маленьких радостей, которые здоровым людям настолько привычны, что уже и не вызывают в них каких-либо эмоций.

Так что же случилось полгода назад?

Не произошло никакого чуда, я не нашел чудес­ной пилюли, которая меня вылечила, не прочел ка­кой-нибудь книги, рекомендующей «изменить свое отношение к депрессии» и «мыслить позитивно», после которой все мои проблемы разрешились.

Чудес не бывает. Не будет их и в вашем случае — чтобы избавиться от депрессии, придется потрудить­ся. Но мой пример показывает, что награда за труды может быть огромной, если вы точно знаете, что вам делать. Мне потребовалось на то, чтобы это выяс­нить, 6 лет, вы можете получить это знание за несколько часов, потраченных на чтение этой книги.

Как врач, я прекрасно понимал механизм, лежа­щий в основе возникновения депрессии, но, как

 

больной, не мог найти эффективного решения, которое привело бы к остановке работы этого без­жалостного механизма.

Сейчас я знаю, как это можно сделать. Я потратил 6 лет и свыше 50 000 долларов на лекарства, психо­терапию и различные духовные практики. Все, что я знаю, включая единственный, известный мне эффективный метод выхода из депрессии, я сумми­ровал в книге, которую имею честь предложить вашему вниманию.

Только помните, что чтение книги вас не выле­чит, методику придется практиковать. Это не слож­но, не отнимает много времени, и эффект вы почув­ствуете после первой же удачной сессии. С каждым разом он будет усиливаться, и, уверяю вас, занятия не только не будут вас обременять, но, напротив, единожды почувствовав эффект, вы будете стре­миться к ним с нетерпением.

В основу моей методики положена теория Пер­вичной терапии доктора Артура Янова и методы нейролингвистического программирования, впер­вые предложенные Джоном Гриндером и Ричардом Бэндлером.

Я прошел трехнедельную интенсивную терапию в Первичном центре в Лос-Анджелесе в январе 2009 года, и этот опыт изменил всю мою жизнь. Я понял наконец, как можно докопаться до забытых детских воспоминаний и подавленной боли, кото­рую они продолжают нам причинять.

Оставалось найти метод для работы с психологи­ческими травмами из настоящего и недалекого прошлого. Это оказалось сделать легче, методы НЛП в этом отношении показали себя весьма эф­фективными.

Чтобы понять, почему именно комбинация этих методов дала наилучший эффект, вам нужно знать о причинах, вызывающих депрессию. Любой врач вам скажет, что в основе депрессии лежит нару­шение нормального течения биохимических про­цессов в головном мозге и связанного с этим нарушения обмена нейромедиаторов — серотони­на, норадреналина и дофамина.

Но я сейчас не об этом.

У каждой депрессии есть причина. Иногда она может лежать на поверхности и осознаваться ин­дивидом, иногда ее причины зарыты в детских травмах и переживаниях. Но чаще всего, даже прак­тически всегда, встречается комбинация этих двух факторов, стресс в настоящем вызывает к жизни боль из прошлого. Подробнее об этом можно почи­тать в главе «Причины депрессии».

У доктора Янова прошли в свое время терапию многие знаменитости, включая Элизабет Тейлор и Барбру Стрейзанд. Но самым известным его па­циентом был конечно же Джон Леннон. Ниже вы сможете прочесть воспоминания доктора Янова о терапии Джона, с которыми он поделился в интер­вью журналу «Mojo».

По моему мнению, доктору Янову удалось про­никнуть в самый корень проблемы. Первичная терапия позволяет достигать и выплескивать нару­жу подавленные эмоции, вызывающие нервные расстройства. Это очень важно, но не всегда доста­точно. Чтобы избавиться от депрессии, вам также необходимо проработать травмирующие ситуации, которые уже находятся в вашем сознании, осозна­ются вами, но все равно продолжают вас мучить.

Я не буду учить вас Первичной терапии, для это­го вам придется поехать в Лос-Анджелес и пройти ее в Первичном центре. В этой книге я описываю свой опыт, несомненно позитивный, и метод, кото­рый пришлось мне придумать, чтобы иметь воз­можность продолжать работать со своим подсозна­нием по прекращению трехнедельного интенсива в Центре.

Первичная терапия, как и любая другая, длитель­на. Она не прекращается через первые три недели, и это совершенно оправданно: невозможно про­работать весь бессознательный материал в такой короткий срок Но я должен был прервать свое лечение в Центре, я не мог далее оставаться в Лос- Анджелесе, к тому же, утратив работу, мне уже в любом случае было нечем платить за продолжение терапии.

К счастью, у меня теперь есть возможность прак­тиковать свой метод в домашних условиях, и я готов поделиться им с вами. Вы узнаете, как заново пере­жить давно подавленные чувства, как избавиться от боли, которая накапливалась в вашем сознании десятилетиями, как избавляться от ежедневного стресса и прорабатывать травмирующие воспоми­нания из недалекого прошлого.

Я также в деталях описал свой опыт от медика­ментозной и психотерапии, а также опыт различ­ных духовных практик Некоторые методы для меня сработали, некоторые нет. Прочитав эту книгу, вы узнаете, как не совершать моих ошибок и не тратить время и деньги на бесполезные методики, узнаете о побочных действиях, вызываемых раз­личными антидепрессантами, о точном, и далеко не всегда безобидном, механизме их работы.

Вот неполный список того, что мне пришлось испробовать за последние 6 лет:

Антидепрессанты и другие медикаменты:

Прозак, Золофт, Амитриптилин, Леривон, Ремерон, Венлафлаксин, Дезирель, Веллбутрин, Паксил, Кса- накс, Диазепам.

Психотерапия и телесно-ориентированная

терапия:

Межличностная терапия, психоанализ, когнитивно- бихевиоральная терапия, первичная терапия, рольфинг.

Духовные и медитативные практики:

Самогипноз, цигун, сайентология, трансценденталь­ная терапия, холотропное дыхание, психоанализ, де­привация сна.

Я не призываю вас прекратить свое текущее лече­ние, моя методика совместима с медикаментозной и психотерапией. Существует большой риск преж­девременного и резкого прекращения приема ан­тидепрессантов, и сходить с них следует только под наблюдением и по согласованию с лечащим врачом. Но, практикуя мой метод, вы сами почувст­вуете, что со временем у вас отпадет необходимость в других видах лечения.

Я написал эту книгу с двух точек зрения — врача и больного. Как врач, я расскажу вам о причинах де­прессии, механизме действия и показаниях к при­менению различных видов терапии. От меня, как пациента, вы узнаете об эффективности того или иного метода, побочных действиях медикаментов и, наконец, о том, что в конце концов помогло мне справиться со своим многолетним заболеванием.

Я чувствую себя сейчас лучше, чем до начала болезни. Одновременная работа с подавленным и осознанным материалом дала результаты, на кото­рые я не смел даже надеяться полгода назад. Но я не собираюсь останавливаться на достигнутом, мне мало быть просто здоровым человеком в обы­денном понимании этого слова. Теперь в моем распоряжении есть мощный инструмент, используя который я собираюсь полностью очистить свое

 

сознание от ментального мусора, который склады­вался в нем десятилетиями. Моей целью является возвращение и постижение своей личности, своего истинного «я», свободного от искусственно возве­денных мною или кем-либо, когда-то имевшим на меня влияние, психологических барьеров, застаре­лых комплексов и убеждений.

Измените свою жизнь и вы. Не соглашайтесь на прозябание и мучения на протяжении всей остав­шейся вам жизни. Я знаю, очень хорошо знаю, что сейчас вам трудно в это поверить, но жизнь дейст­вительно может быть прекрасной и удивительной, наполненной счастьем и смыслом. Эта цель стоит того, чтобы за нее бороться.

Не сдавайтесь, верните себе свою жизнь!

 

 

 

ДЛЯ КОГО НАПИСАНА ЭТА КНИГА

Для начала немного статистики:

Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) сравнивает депрессию с эпидемией, охва­тившей все человечество: депрессия уже вышла на первое место в мире среди причин неявки на работу, на второе — среди болезней, приводящих к потере трудоспособности.

Ежегодно около 150 млн человек в мире лиша­ются трудоспособности из-за депрессий. Только экономике США она наносит ежегодный ущерб более 50 млрд долларов. Эта сумма включает в себя стоимость 290 млн потерянных рабочих дней, психотерапевтической помощи и снижения трудоспособности.

По прогнозам ВОЗ, к 2020 году депрессия выйдет на первое место в мире среди всех заболе­ваний, обогнав сегодняшних лидеров — инфекци­онные и сердечно-сосудистые заболевания. Уже сегодня она является самым распространенным заболеванием, которым страдают женщины.

Согласно проведенным в США исследованиям, люди, подверженные депрессиям, имеют в два раза больше шансов погибнуть от других заболеваний.

50% страдающих депрессией вообще не об­ращаются за медицинской помощью, а из остав­шихся только 25-30% попадают на прием к психиатру.

Униполярная депрессия — лидирующая причи­на инвалидности в США среди детей старше 5 лет.

Специальные исследования показали, что у 60% больных, обращающихся в поликлиники, обнаруживают депрессивные расстройства раз­личной степени тяжести. Между тем в результате диагностирования традиционными медицинскими методами, которые используются в поликлиниках, депрессия определяется только у 5% всех обра­щающихся туда депрессивных больных.

Депрессию диагностируют у 22-33% госпита­лизированных больных, у 38% онкологических, у 47% больных инсультом, у 45% — инфарктом миокарда, у 39% — паркинсонизмом.

Еще не так давно пик заболеваний депрессией приходился на возраст между 30 и 40 годами, но на сегодняшний день депрессия резко «помолоде­ла», и ею часто заболевают люди до 25 лет. Среди тех, кто родился до 1 940 года, число переболев­ших депрессией в возрасте до 25 лет составляет 2,5%. Среди родившихся в 1 940-1959 годах этот показатель составляет уже 1 0%. По более позд­ним годам точных данных нет, но рост данной тен­денции сохраняется.

От 45 до 60% всех самоубийств на планете со­вершают больные депрессией. По прогнозам, в 2020 году именно депрессия станет убий­цей № 1.

Человек в депрессии имеет в 35 раз больше шансов покончить жизнь самоубийством, чем вне ее. 50% людей с эндогенной депрессией и 20% с психогенной совершают попытку самоубийства. Каждому шестому это удается.

Ежегодный каталог новых антидепрессантов достигает толщины 3 см.

При единственном эпизоде депрессии вероят­ность рецидива составляет 50%, при втором — 70%, при третьем — уже 90%.

При депрессивном расстройстве хотя бы у од­ного из супругов разводы возникают в 10 раз ча­ще, чем в обычных семьях.

Информация с сайта vsnMW.lossofsoul.com

И еще о распространенности заболевания в России:

«В России до недавнего времени не были изве­стны реальные цифры распространенности де­прессии у пациентов общемедицинской сети. Проводившиеся исследования представленности депрессии в рассматриваемом звене здравоохра­нения носили фрагментарный характер. В 2002 г. в России при поддержке исследовательского гран­та фармацевтической компании «Сервье» было проведено крупномасштабное, многоцентровое эпидемиологическое исследование «КОМПАС» (Клинико-эпидемиологическая программа изуче­ния депрессии в практике врачей общесоматичес­кого профиля), национальными координаторами которого выступили академики РАМН Р. Г. Ога- нов, Л. И. Ольбинская, А. Б. Смулевич, А. М. Вейн. Программа «КОМПАС» проведена с сентября по декабрь 2002 г. Она охватила территорию Рос­сийской Федерации от Санкт-Петербурга до Владивостока. Исследование осуществлено в медицинских учреждениях различного типа: поли­клиниках, клинических больницах и госпиталях, городских, областных и республиканских диспан­серах, клинических отделениях научно-исследо­вательских центров. В реализации программы приняли участие 800 врачей (терапевты, кардио­логи, неврологи). Всего в программу был включен 10 541 пациент. Депрессию у пациентов выявляли с помощью валидизированной в России шкалы

депрессий Центра эпидемиологических исследо­ваний США — Center for Epidemiologic Studies — Depression (CES-D), разработанной в 1977 г. Данная шкала признается весьма надежным инструментом для выявления депрессии в эпидеми­ологических исследованиях. Параллельно изуче­но влияние различных социодемографических факторов на наличие и тяжесть депрессии.

Согласно результатам программы «КОМПАС», почти четверть обследованных пациентов (23,8%) имели на момент осмотра выраженное депрессив­ное состояние — ДС (набрали свыше 25 баллов по шкале CES-D). У 22,1% пациентов были обна­ружены симптомы депрессии (набрали от 19 до 25 баллов по шкале CES-D), что указывало на «вероятный» (степень вероятности 90%) диагноз «расстройство депрессивного спектра» (РДС). РДС включают как собственно депрессии, так и широкий круг истеродепрессивных, тревожно-де­прессивных, тревожно-ипохондрических и иных состояний, симптомы которых значительно пере­крываются проявлениями аффективной патологии. Распространенность депрессии среди больных, включенных в программу врачами разных специ­альностей (терапевтами, кардиологами, невроло­гами), достоверно не различалась. Выявленная частота депрессии у больных, наблюдающихся в общетерапевтической сети России, не противо­речит сооветствующим данным зарубежных эпи­демиологических исследований. Распространен­ность депрессивных симптомов столь высока, что практически каждому второму пациенту (45,9%), посещающему врача по поводу соматического заболевания, необходимо проведение диагности­ческого поиска для выявления депрессии».

Журнал Consilium Medicum. Т. 06, № 2, 2004

Вдумайтесь в эти цифры — у каждого второго че­ловека в России, обратившегося к врачу, с большой долей вероятности могут быть выявлены те или иные симптомы депрессивного расстройства. По­нятно, что остроту проблемы трудно переоценить.

По поводу депрессии написаны многочислен­ные книги, проведена масса исследований, огром­ная научная работа. Большая часть этих книг и статей рассчитана на специалистов и описывает механизмы действия различных медикаментозных препаратов. Я не ставил своей целью повторить хоть в какой-то степени этот труд. Я пишу лишь в самых общих чертах о видах антидепрессантов только для того, чтобы вы могли понимать, с какой целью вам их назначают, задавать правильные во­просы своему лечащему врачу.

Есть еще и какое-то количество книг, предназна­ченных для депрессивных больных, своего рода самоучители по депрессии. Я перечитал в свое вре­мя горы такой литературы и пришел к выводу о полной ее бесполезности. Проблема в том, что эти книги написаны людьми, не испытавшими на соб­ственном опыте, что такое депрессия. Они не име­ют ни малейшего понятия о том, что чувствует депрессивный больной. Эти книги полны рекомен­даций вроде «Измените свое отношение к пробле­ме», «Старайтесь мыслить позитивно», «Совершайте ежедневные пробежки по утрам».

Что можно сказать? Очевидно, что автор не зна­ет, каково это, просыпаться каждое утро в ужасе от того, что настал еще один день, что нужно заставить себя вылезти из постели, пойти на работу, прому­читься там положенные восемь часов и без сил дотащиться до дому, отключить телефон, чтобы позитивно мыслящие окружающие оставили тебя наконец-то в покое, забиться в угол кровати, свер­нуться калачиком и молиться о том, чтобы утро на­ступило как можно медленнее.

Эта книга не претендует на статус научного ис­следования, я не буду детально описывать причины возникновения и биохимические реакции, стоящие за развитием депрессии, сложные механизмы дей­ствия психотропных препаратов, применяемых для ее лечения. Это взгляд на депрессию изнутри, попытка рассказать о томг что чувствует человек, находясь в таком состоянии, и, самое главное, о том, что из депрессии можно выйти, у меня получилось, а значит, должно получиться и у вас.

Это непростой путь, нет универсального метода или таблетки, выпив которую можно было бы вер­нуть себе психическое здоровье. Но, если вы попали в число людей, описываемых бездушной статисти­кой в вышеприведенной цитате, борьба с депресси­ей должна стать самой главной вашей задачей, смыслом жизни здесь и сейчас, целью, без осуще­ствления которой вам вряд ли стоит рассчитывать на достижение всех остальных.

Поверьте мне, я знаю, о чем пишу. Я изучал меди­цину на протяжении семи лет в институте и еще шесть лет вынужденно потратил на изучение проблемы депрессии и методов ее лечения. Эту ин­формацию вы не прочтете в медицинских учебни­ках и инструкциях к препаратам, ваш лечащий врач об этом тоже не расскажет. Я не связан никакими цеховыми обязательствами и не собираюсь отстаи­вать свою точку зрения перед закостенелым меди­цинским истеблишментом. Я признаю только один критерий — результат и готов по этому критерию выдержать любые тесты и проверки. Все, о чем здесь написано, я испробовал на себе, кроме психодели­ков и электрошока, первые — ввиду их незаконно­сти и отсутствия психотерапевтов, имеющих опыт работы с ними, электрошок же мне просто не пона­добился, я успел соскочить с поезда до прибытия к этой станции.

Большая часть терапевтических методов, при­меняемых для лечения депрессии, обладает той или иной степенью эффективности, и для до­стижения оптимального результата необходима их комбинация. Любой психиатр скажет вам, что прием антидепрессантов следует сочетать с сеансами психотерапии. К сожалению, этим по­знания и рекомендации большинства специалис­тов и ограничиваются. Редко какой психиатр посоветует вам заниматься медитацией или гим­настикой цигун. Еще меньшее число специалис­тов знакомы с техниками нейролингвистического программирования, и практически никто в Рос­сии не знает о первичной терапии доктора Артура Янова.

Не надо пугаться количества практик, предлагае­мых мною, нет никакого смысла практиковать их все. Часть из них описана для того, чтобы их избе­гать и не повторять моих ошибок. Основой моей методики является Первичная терапия (primal thera­py), разработанная Артуром Яновым. Я убежден, что без серьезной проработки бессознательного материала очень трудно избавиться от истинных причин депрессии, и считаю, что методы доктора Янова являются наиболее эффективными в настоя­щее время для достижения этой цели.

В этой книге описан мой персональный опыт по выходу из депрессии, и я очень надеюсь, что он окажется полезным для кого-то еще. Я знаю, что сейчас вам трудно поверить в то, что избавление возможно, знаю, как надоели вам советы окружаю­щих «взять себя в руки», реплики «ты же мужчина!» или «ты же мать!», «подумай о детях/родителях/кол­

 

легах/интересах компании», поверьте, я сам про­шел через весь этот кошмар.

Но я хотел бы предостеречь вас. Если вы страдае­те депрессией, вам ни в коем случае не стоит зани­маться самолечением и воспринимать эту книгу как альтернативу медикаментозной терапии и пси­хотерапии, напротив, чем раньше вы начнете лечение, назначенное специалистом, тем больше у вас будет шансов навсегда избавиться от своей про­блемы. Другое дело, что книга может помочь вам в выборе врача, понять причину ваших страданий, сэкономить время и деньги, которые вы могли бы потратить на всевозможных околомедицинских шарлатанов и, я очень на это надеюсь, сделать завершающий шаг, совершить прорыв к оконча­тельному выздоровлению.

Я даю практические рекомендации и упражне­ния, которые помогли мне выбраться из черной ды­ры депрессии.

Если вы, так же как и я, безуспешно мотались от одного специалиста к другому, если вас лечили от всех возможных в мире заболеваний, пока не поста­вили настоящий диагноз, если в аптеку вы заходите чаще, чем в супермаркет, если от количества и цвета принимаемых таблеток уже рябит в глазах — эта книга для вас.

Помните — выход есть.

 

ЧТО ТАКОЕ

ПСИХИЧЕСКОЕ ЗДОРОВЬЕ

Сколько раз вы мечтали о том, чтобы вернуться в свое «преддепрессивное» эмоциональное состоя­ние? Вернуться не ценой ежедневного приема гор­сти таблеток, постоянной сонливости, ощущения металлической каски, надетой на голову, убитого на корню сексуального желания, а по-настоящему, чтобы без помощи медикаментов можно было сме­яться при просмотре комедий, не отравлять своим понурым видом жизнь окружающим, выполнять элементарную работу за час, а не за неделю. Но если вы думаете, что это и есть психическое здоровье, то вы ошибаетесь.

Конечно, на фоне вашего сегодняшнего состоя­ния и то, что было до депрессии, кажется несбыточ­ной мечтой и чем-то совершенно недосягаемым, но вспомните, разве до болезни вам не приходилось испытывать немотивированную тревогу, эмоцио­нально реагировать на какие-то мелочи и потом жалеть о своем поведении, бояться публичных вы­ступлений и избегать шумных вечеринок? Депрес­сия — болезнь очень неприятная, но она дает вам шанс пересмотреть свою жизнь, убеждения и ценнос­ти, выкорчевать эмоциональные якоря, засевшие где- то очень глубоко в подсознании, снять внушенные кем-то блоки и ограничения, освободиться от теле­сных и ментальных зажимов, вернуть себе способ­ность чувствовать так, как вы чувствовали в детстве, когда и краски были ярче, и еда вкуснее, а каждый но­вый день нес массу новых позитивных впечатлений.

Не останавливайтесь на том, что врачи называют «ремиссией», не соглашайтесь провести остаток жизни на «поддерживающей дозировке» антиде­прессантов, это не настоящая жизнь, вы вправе требовать большего.

Так что же такое психическое здоровье?

Еще раз хочу напомнить, я не претендую на науч­ность изложения и допускаю, что мое видение некоторых аспектов проблемы может отличаться от общепринятой в настоящее время медицинской парадигмы. Но у меня есть моральное право на свою точку зрения, в конце концов, все эти тома ме­дицинских исследований, горы таблеток и десятки часов, проведенных в кресле у психотерапевта не дали мне того результата, к которому я смог прийти самостоятельно.

Антидепрессанты и психотерапия смогли приве­сти меня в относительно стабильное состояние, то есть я мог выходить на работу, с некоторой, весь­ма небольшой, степенью эффективности выпол­нять свои служебные обязанности, поддерживать какие-то минимально необходимые социальные отношения с друзьями и коллегами. На максималь­ной для меня терапевтической дозировке препара­тов у меня прошли панические атаки, что было уже большим облегчением, повысилось настроение, прошла бессонница. Но какой ценой!

Мне хотелось спать весь день, ни о какой продук­тивной работе и речи быть не могло, я прибавил 10 килограммов в весе, перестал заниматься спор­том, не испытывал никакого сексуального влече­ния. Долгое время я был уверен, что я обречен на такое существование до конца своих дней, и внут­ренне уже примирился с этим.

После того как я начал заниматься медитативны­ми практиками, о чем я напишу в подробностях ниже, оптимизма у меня прибавилось, мне удалось снизить дозу антидепрессантов вдвое от макси­мального уровня, в какой-то момент я даже полно­стью отказался от их приема. Но, к сожалению, продлилось такое состояние всего лишь пару меся­цев, первый же стресс на работе вогнал меня обрат­но в глубокую депрессию.

Но даже на пике своего эмоционального подъ­ема я понимал, что выздоровлением это назвать сложно. Настроение у меня было крайне нестабиль­ным, я остро реагировал на малейшую стрессовую ситуацию, плохо спал.

И вот только сейчас я понимаю, что такое насто­ящее эмоциональное здоровье. Это совершенно не означает постоянного отличного настроения и отсутствия каких-либо тревог и волнений. Такое состояние тоже относится к патологическим и в психиатрии называется «гиперманиакальным». Возможно, вам приходилось встречать в жизни та­ких людей, я был знаком с двумя, и оба почему-то были научными работниками. Они могли говорить и работать часами, чуть ли не сутками, никогда не уставали и никогда никого не слушали, вечно пре­бывали в каком-то приподнято-эйфоричном состо­янии. В то же время жизнь окружающих они пре­вращали в ад, общаться, а тем более жить с такими людьми совершенно невыносимо, и сами они редко бывают счастливы и успешны. Не думаю, что это то, к чему стоит стремиться.

Под психическим здоровьем я понимаю нечто совершенно иное. Человек здоров, если при отсут­ствии какого-либо внешнего воздействия его эмо­циональное состояние стабильно, он чувствует себя уравновешенно, с небольшим отклонением в сто­рону позитива, он спокоен, но энергичен и собран, способен сконцентрироваться на выполнении за­

 

дачи и в то же время получать удовлетворение от своей деятельности.

Человек должен получать удовлетворение от самого процесса, чем бы он ни занимался, вернуть себе вкус жизни, возможность чувствовать, ощу­щать мир так, как это было возможно в детстве. Все мы понимаем, что та детская яркость и свежесть ощущений утрачена, и миримся с этим. Но так быть не должно. Чтобы исправить такое положение ве­щей, нам нужно в первую очередь понять, почему так происходит, обнаружить причины, вызываю­щие этот феномен утраты части себя. О них мы и поговорим в следующей главе.

 

ПРИЧИНЫ ДЕПРЕССИИ

Не вдаваясь в подробности, интересные лишь специалистам, все причины депрессии можно раз­делить на две группы: реактивные и эндогенные. Сразу скажу, что это очень упрощенная классифи­кация, которую можно дополнить депрессией пожилых людей, алкогольной и наркотической депрессией и некоторыми другими. Но тем не ме­нее в основе своей она верна и для целей нашего изложения вполне достаточна.

Реактивные депрессии вызваны какой-либо внешней травмирующей ситуацией, такой как смерть близкого человека, потеря рабочего места, расставание с любимым (ой). Эндогенные депрес­сии имеют в своей основе генетическую предраспо­ложенность и вызваны нарушением обмена особых веществ головного мозга — нейромедиаторов. Нейромедиаторы отвечают за передачу нервного импульса, за правильное формирование и согласо­ванную работу процессов торможения и возбужде­ния в головном мозге.

В действительности обе эти причины взаимосвя­заны, очевидно, что разные люди могут по-разному реагировать на одну и ту же травмирующую ситуа­цию. У человека с изначально низким уровнем нейромедиаторов шансов заполучить депрессию больше, чем у более удачливого в этом отношении индивидуума. В то же время, если создать гипоте­тическую ситуацию с отсутствием всех внешних травмирующих раздражителей, есть большая веро­ятность, что человек даже с очень отягощенной наследственностью никогда не узнает, что такое де­прессия.

Итак, вне зависимости от причины, вызвавшей депрессивное состояние, ее биохимической осно­вой является нарушение обмена медиаторов голо­вного мозга, а именно серотонина, норадреналина и дофамина.

Почему это важно знать?

Потому, что медикаментозная терапия депрес­сии основана на выравнивании этого дисбаланса, и следует понимать, как именно проявляется недо­статок того или иного медиатора, чтобы правильно подбирать препарат для проведения лечения. Достаточно редко можно встретить заболевание, при котором обмен всех трех медиаторов наруша­ется в равной степени, как и не существует идеаль­ного антидепрессанта, в одинаковой степени воздействующего на обмен всех указанных провод­ников нервного импульса.

При недостатке серотонина может развиться тревожная депрессия, при которой к пониженному настроению примешивается беспричинная трево­га, беспокойство по малозначительным поводам. Дефицит норадреналина проявляет себя недостат­ком энергии, упадком сил, повышенной утомляемо­стью, дофамин же отвечает за получение человеком удовольствия от чего-либо, и, соответственно, при нарушении его обмена возникает агедония (утрата чувства удовольствия), еда кажется невкусной, шут­ки несмешными, чтение неинтересным.

Какие именно препараты воздействуют на ба­ланс этих нейромедиаторов, будет рассказано в главе «Антидепрессанты», сейчас же достаточно просто запомнить эту информацию и прислушать­ся к своим ощущениям, попытаться понять, какие симптомы у вас выражены в большей степени

Очень важно понимать также следующее. Внеш­ние причины депрессии не всегда лежат на поверх­ности, не всегда могут быть осознаны человеком. В этом отношении иногда употребляемый термин «беспричинная депрессия» является не совсем кор­ректным, правильнее было бы сказать «депрессия, причины которой не осознаются». На практике это означает существование психического материала, вытесненного в подсознание человека, травмирую­щей ситуации из далекого прошлого, возможно из раннего детства. Психика человека в таком возрасте не является окончательно сформированной и до­статочно устойчивой, то, что взрослому человеку представляется пустяком, для ребенка может иметь масштаб вселенской катастрофы. Ребенок просто не в состоянии существовать при наличии такой ситуации, и тогда срабатывает защитный механизм психики, вызывающий вытеснение и внешнее за­бывание травмирующего эпизода.

Я намеренно пишу «внешнее», поскольку на са­мом деле ситуация никуда не делась, она так и осталась неразрешенной, подавленная психиче­ская энергия продолжает существовать в подсозна­нии и бомбардировать оттуда психику взрослого человека, влиять на его поступки, убеждения, вос­приятие тех или иных жизненных ситуаций.

Чтобы разобраться в этом, легче всего себе пред­ставить психоаналитическую модель устройства психики человек^, состоящую из трех частей: сознания, предсознательного и бессознательного. Сознание представляет собой набор мыслей, ощу­щений, переживаний человека, находящихся в его восприятии здесь и сейчас. К области предсозна­тельного относится опыт, который хоть и не осо­знается в данную минуту, но может восстановиться, перейти в сознание либо спонтанно, либо под вли­янием внешнего воздействия. Бессознательное представляет собой вместилище инстинктов, суще­ствующих по принципу получения удовольствия и являющихся источником психических сил и энер­гий человека. Такое разделение психики не присут­ствует в ребенке изначально, а появляется по мере его социализации, воспитания, обучения нормам поведения, принятым в обществе.

То есть ребенку объясняют, что какие-то его же­лания являются неприемлемыми и даже постыдны­ми, в результате со временем у него вырабатывается внутренний цензор, своего рода совесть, которая следит за недопущением и отвержением подобных устремлений. Но инстинктивные побуждения очень сильны, и так просто от них отказаться не получается, в результате в психике человека про­исходит постоянная борьба между требованиями общества и собственными желаниями. Каждый душевный акт и человеческий поступок, по Фрейду, является результатом этой борьбы.

Такая борьба может измотать психику и лишить человека возможности существовать в социуме, для недопущения этого психикой вырабатывается ряд защитных механизмов, призванных оградить со­знание от разрушительного действия первобытных импульсов. К ним относятся подавление, отвер- гание, вытеснение, сублимация, проекция, рацио­нализация. Наличие этих защитных механизмов обеспечивает сохраненность психики в устойчи­вом состоянии, поддерживание целостности и идентичности индивидуума, в условиях постоянно­го конфликта психологических установок.

Нас в данном случае интересует механизм подав­ления. Он заключается в насильственном изгнании из сознания беспокоящего человека воспоминания, вызывающего тревогу, страх, напряжение. Это вос­поминание отправляется в кладовую бессозна­тельного и в идеале, если оно не очень сильно эмоционально заряжено, больше не должно причи­нять человеку значительного беспокойства, находя себе выходы посредством каких-либо безобидных привычек, паттернов поведения, мысленных уста­новок.

Но в некоторых случаях травмирующая ситуация оказывает настолько сильное эмоциональное воз­действие на ребенка, что продолжает себя мани: фестировать в виде внешне немотивированной тревоги и печали. Именно в таких случаях пациент не может идентифицировать источник своего стра­дания и говорит о «беспричинной» депрессии.

Но встречается и другая ситуация. Причина депрессии будто бы лежит на поверхности и связа­на с каким-то конкретным эпизодом из недавнего прошлого или настоящего. Со временем травмати­ческая ситуация разрешается, казалось бы, вместе с ней должна уйти и депрессия, но очень часто этого не происходит.

Причина в том, что осознаваемая ситуация из настоящего служит своего рода ассоциативным триггером и задевает душевные струны, связанные с похожим прошлым негативным опытом, вытеснен­ным в бессознательное. Скажем, получив на работе нагоняй от начальника, человек страдает не только от самого этого факта, но еще и от мучительной не­осознаваемой тоски, которая может быть вызвана простым сходством цвета галстука руководителя и отца пациента, ударившего его в детстве за какую- то провинность.

В результате человек может сменить место ра­боты, полностью изменить свои сегодняшние обстоятельства, но лучше ему не становится. Этот небольшой конфликтный эпизод послужил лишь

 

толчком, триггером, поднявшим мутный осадок со дна его бессознательного. Со временем, возможно, этот осадок и уляжется, но с большой долей вероят­ности можно предсказать повторение депрессив­ного эпизода, если человек еще раз окажется в подобной ситуации в будущем. А теперь представь­те, сколько подавленной боли накоплено нами за всю нашу жизнь, и вы поймете, что фактически все мы ходим по минному полю, ежедневно рискуя своим душевным покоем.

Как с этим бороться? Есть несколько принципи­альных подходов: можно подавлять в себе мучи­тельные воспоминания приемом психотропных препаратов, отсекая при этом часть себя и продол­жая нагнетать давление в кипящем котле своего бессознательного, можно проработать свои сего­дняшние проблемы с психотерапевтом и научиться с этими проблемами жить, а можно постараться выплеснуть из себя накопленную боль и обрести истинное освобождение, а вместе с ним и целост­ность своей личности.

Нет необходимости говорить, что последний путь является единственно верным.

 

 

 

ЕСТЬ ЛИ У ВАС ДЕПРЕССИЯ?

Многим кажется, что депрессия это плохое настроение. Это представление конечно же невер­но, если вы живой человек, то у вас неминуемы периоды эмоционального спада и подъема. Депрес­сия начинается тогда, когда вы утрачиваете способ­ность с такими спадами справляться. Если на здоро­вого человека накричит начальник, настроение у него наверняка испортится, это совершенно нор­мально. Такой человек побудет какое-то время в плохом настроении, но потом неизбежно от него отвлечется, проработает этот негатив на бессозна­тельном уровне и будет жить дальше. Возможны ситуации, когда «осадок» все же останется надолго (как с этим справляться, я расскажу ниже), но тем не менее этот эпизод не будет отравлять всю дальней­шую жизнь здорового человека.

При депрессии все происходит иначе. Самыми общими признаками ее наличия являются беспри­чинное плохое настроение, утрата способности получать удовольствие от жизни и повышенная утомляемость в течение не менее двух недель. Под беспричинностью здесь имеется в виду отсутствие ежедневного травматизирующего фактора, вызы­вающего эмоциональный спад. Это не значит, что если вам нагрубили в автобусе, то у вас есть причина впадать в меланхолию на ближайшие две недели.

Следует также иметь в виду, что депрессия может быть маскированной, то есть проявляться не по­средством плохого настроения, а какими-либо со­матическими факторами, расстройствами на уров­не органов и систем организма. Такая депрессия неприятна еще и тем, что плохо диагностируется. Это именно то, что произошло в моем случае, полгода меня лечили от чего угодно, но только не от депрессии. За эти шесть месяцев я успел пройти курсы лечения от недостаточности функции щитовидной железы, гастроэзофагиального (желу­дочно-пищеводного) рефлюкса, эрозии желудка, синдрома раздраженного кишечника, хрониче­ского миокардита, лямблиоза и ряда других заболе­ваний.

К счастью, существуют достаточно объективные методы диагностики депрессии. Для оценки нали­чия и степени тяжести этого заболевания специа­листами используются несколько шкал, таких как шкала Гамильтона, Бека или Готланда. Все они представляют собой набор вопросов, на каждый из которых возможны несколько вариантов ответов, оценивающихся разным количеством баллов. Считается, что оценку должен производить пси­хиатр, и это правильно. Специалисту всегда легче объективно оценить достоверность ваших ответов, разъяснить непонятные моменты, задать наводя­щие вопросы.

В то же время, если вы подозреваете у себя нали­чие депрессивного расстройства и считаете, что способны самостоятельно ответить на вопросы максимально честно, имеет смысл самого себя про­тестировать, прежде чем бежать сломя голову к пси­хиатру. Отрицательный ответ не всегда может быть верным, в случае самостоятельного прохождения теста, но положительный является достаточным поводом для визита к специалисту.

Для самостоятельной работы более других под­ходит шкала Занга.

ШКАЛА ЗАНГА

ДЛЯ САМООЦЕНКИ ДЕПРЕССИИ (ZDRS)

Шкала Занга для самооценки депрессии (The Zung self-rating depression scale) была впервые опуб­ликована в Великобритании и в последующем полу­чила международное признание. Она разработана на основе диагностических критериев депрессии и результатов опроса пациентов с этим расстройст­вом. Оценка тяжести депрессии по ней проводится на основе самооценки пациента. Шкала содержит 20 вопросов, на каждый из которых обследуемый дает ответ по частоте возникновения у него того или иного признака, ранжированной в четырех градациях: «редко», «иногда», «часто» и «большую часть времени или постоянно».

Методика применения: перед началом процедуры обследуемого необходимо ознакомить с методикой работы со шкалой. Шкала заполняется самим обсле­дуемым, и при ее заполнении специалист не приниг мает участия. Время, необходимое для заполнения, занимает несколько минут.

По результатам ответов на все 20 пунктов опре­деляется суммарный балл.

ОЦЕНКА РЕЗУЛЬТАТОВ ПО ШКАЛЕ ЗАНГА
ДЛЯ САМООЦЕНКИ ДЕПРЕССИИ

При анализе результатов оценка проводится по факторам, содержащим группы симптомов, отража­ющих чувство душевной опустошенности, расст­ройство настроения, общие соматические симпто­мы, специфические соматические симптомы, симп­томы психомоторных нарушений, суицидальные мысли, раздражительность и нерешительность.

Помимо использования для клинической диа­гностики депрессии и наблюдения клинической динамики пациентов, шкала Занга также применя­ется при проведении эпидемиологических иссле­дований и клинических испытаний антидепрессан­тов и других лекарственных средств.

Валидность шкалы подтверждена клиническими данными. Установлена сравнительная валидность с другими шкалами, в частности шкалой Гамильтона и опросником Бека.

Чувствительность шкалы подтверждена сравнени­ем результатов тестирования пациентов с депрессив­ным и недепрессивным состоянием, а также групп пациентов, различающихся по полу, возрасту, расо­вой принадлежности, уровню образования и соци­альному положению.

Прочитайте внимательно, пожалуйста, каждое утверждение в левом столбце таблицы и отметьте ответы, наиболее соответствующие вашему состо­янию за последние 7 дней

Ставьте галочку (V) в соответствующей колонке РЕДКО ИНОГДА ЧАСТО БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ВРЕМЕНИ ИЛИ ПОСТОЯННО
Я чувствую подавленность и испытываю печаль        
Я лучше всего чувствую себя утром        
Я плачу или близок к этому        
 

 

Ставьте галочку (V) в соответствующей колонке РЕДКО ИНОГДА ЧАСТО БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ВРЕМЕНИ ИЛИ ПОСТОЯННО
Я плохо сплю ночью        
Я ем столько же, сколько и раньше        
Я по-прежнему получаю удовольствие от половой жизни        
Я заметил(а), что я теряю в весе        
Меня беспокоят запоры        
Мое сердце бьется быстрее, чем обычно        
Я чувствую усталость без видимой причины        
Я мыслю так же четко, как и раньше        
Мне легко выполнять привычную работу        
Я беспокоен(а) и не нахожу себе места        
У меня есть надежды на будущее        
Я более раздражителен(а), чем раньше        
Мне легко принимать решения        
Я чувствую себя полезным(ой) и необходимым(ой)        
 

 

Ставьте галочку (V) в соответствующей колонке РЕДКО ИНОГДА ЧАСТО БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ВРЕМЕНИ ИЛИ ПОСТОЯННО
Я живу полной и интересной жизнью        
Я считаю, что другим было бы лучше, если бы я умер(ла)        
Я по-прежнему получаю удоволь­ствие от того, что мне нравилось и раньше        
 

 

ПОДСЧЕТ БАЛЛОВ ПО ШКАЛЕ ЗАНГА
ДЛЯ САМООЦЕНКИ ДЕПРЕССИИ
И ОЦЕНКА РЕЗУЛЬТАТОВ

  РЕДКО ИНОГДА ЧАСТО БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ВРЕМЕНИ ИЛИ ПОСТОЯННО
Я чувствую подавленность и испытываю печаль 1 2 3 4
Я лучше всего чувствую себя утром 4 3 2 1
Я плачу или близок к этому 1 2 3 4
Я плохо сплю ночью 1 2 3 4
 

 

 

О

§

Рч

ИНОГДА ЧАСТО БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ВРЕМЕНИ ИЛИ ПОСТОЯННО
Я ем столько же, сколько и раньше 4 3 2 1
Я по-прежнему получаю удовольствие от половой жизни 4 3 2 1
Я заметил(а), что я теряю в весе 1 2 3 4
Меня беспокоят запоры 1 2 3 4
Мое сердце бьется быстрее, чем обычно 1 2 3 4
Я чувствую усталость без видимой причины 1 2 3 4
Я мыслю так же четко, как и раньше 4 3 2 1
Мне легко выполнять привычную работу 4 3 2 1
Я беспокоен (на) и не нахожу себе места 1 2 3 4
У меня есть надежды на будущее 4 3 2 1
Я более раздражителен(а), чем раньше 1 2 3 4
Мне легко принимать решения 4 3 2 1
Я чувствую себя полезным (ой) и необходимым(ой) 4 3 2 1
Я живу полной и интересной жизнью 4 3 2 1
 

 

  РЕДКО ИНОГДА ЧАСТО БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ВРЕМЕНИ ИЛИ ПОСТОЯННО
Я считаю, что другим было бы лучше, если бы я умер(ла) 1 2 3 4
Я по-прежнему получаю удовольст­вие от того, что мне нравилось и раньше 4 3 2 1
 

 

ОЦЕНКА РЕЗУЛЬТАТОВ ПО ШКАЛЕ ЗАНГА
ДЛЯ САМООЦЕНКИ ДЕПРЕССИИ

20-49 — норма

50-59 — легкое депрессивное расстройство 60-69 — депрессивное расстройство средней степе­ни тяжести

70-80 — депрессивное расстройство тяжелой сте­пени

Как следует из теста, если вы набрали 50 и более баллов, стоит обратиться к специалисту.

КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ

Анализируя сейчас свое прошлое, пытаясь найти причины возникновения депрессии, я понимаю, что нет какой-то одной травмирующей ситуации, которая привела к развитию болезни. Несомненно, огромную роль сыграли мои детские переживания. Я был достаточно слабым физически и болезнен­ным ребенком, и, хотя я до сих пор не до конца осо­знаю всего того, что пугало и травмировало меня в глубоком прошлом, интенсивный курс терапии, ко­торый я прошел в Центре доктора Янова в Лос-Анд­желесе и месяцы практики моего метода убедили меня в том, что корни проблемы растут из детства.

В то же время, в полном соответствии с причина­ми возникновения депрессии, изложенными в од­ной из предшествующих глав, в моем сознании присутствовала масса вполне осознанных травми­рующих эпизодов из менее далекого прошлого и даже настоящего. Все это напряжение нарастало как снежный ком и не находило себе выхода, в кон­це концов психика должна была не выдержать тако­го давления и сломаться. Именно это и произошло в августе 2002 года.

В то время я только перенес заболевание грип­пом и все еще находился в восстановительном периоде, был ослаблен физически, остаточные явления продолжали себя манифестировать. Так по­лучилось, что в этот же период я находился под воздействием хронического стресса, связанного с проблемами на работе и сложными отношениями со своей девушкой. Проблемы не разрешались на протяжении уже нескольких месяцев, и если на сложности рабочего порядка я объективно не мог оказать сколь-нибудь значимого воздействия, то решения проблем в личной жизни не находилось благодаря тем блокам, убеждениям, зашоренности, если угодно, которые существовали в моем созна­нии на тот момент времени. Весь этот ментальный хлам накапливался десятилетиями и не давал мне спокойно дышать и взвешенно анализировать воз­никающие жизненные ситуации.

В одно прекрасное утро я проснулся и с удивле­нием обнаружил, что мое сердце бьется чаще, чем обычно, причем безо всякой физической или интеллектуальной нагрузки. Не обратив на это осо­бого внимания, я отправился на работу, к концу рабочего дня к сердцебиению прибавилась выра­женная одышка. Так продолжалось несколько дней, но по-настоящему я забеспокоился, когда у меня начались ежедневные всплески и падения темпера­туры тела, ни с чем очевидным не связанные и не следующие никакому устойчивому шаблону.

Мое врачебное образование сыграло со мной злую шутку. Эмоциональная сфера в то время у меня еще не была затронута, и я искал причину плохого самочувствия в чем угодно, кроме депрессивного расстройства. К третьей неделе мое состояние ста­ло серьезно меня беспокоить, у меня развивалась выраженная астения, я очень быстро уставал и не мог сконцентрироваться на выполнении любой, даже самой несложной работы.

Поход к терапевту и общее обследование не вы­явили никаких отклонений от нормы, кроме уча­щенного сердцебиения. Возникло подозрение на миокардит, которое было отклонено после специ­ального инструментального обследования. Следую­щим этапом стало исключение гормональных на­рушений, развернутый анализ выявил слегка пони­женный уровень гормонов щитовидной железы, и начался следующий этап моей эпопеи.

По рекомендации эндокринолога я начал прием тироксина, основного продукта деятельности щи­товидной железы, с регулярным проведением ана­лизов крови и контролем уровня гормонов. Надо сказать, что процесс это не быстрый и еще месяц мы потратили на то, чтобы исправить то минималь­ное нарушение, которое было у меня обнаружено. Излишне говорить, что никаких результатов это не дало.

Поскольку я не получал адекватного лечения, мое состояние продолжало ухудшаться, теперь к нему прибавились расстройства пищеварительной сис­темы. Первым возникла стабильная изжога, после приема практически любой пищи, она быстро привела к развитию болей в желудке и возникнове­нию эрозии желудочной стенки. В дополнение к гормонам щитовидной железы, я стал принимать препараты для снижения кислотности желудочного сока и прошел курс лечения антибиотиками для эрадикации Helicobacter pilory, бактерии, вызываю­щей язву желудка.

Стоило мне залечить одно проявление болезни, как она находила себе выход в чем-то другом, теперь мне пришлось бороться с гастроэзофагиаль- ным рефлюксом, крайне неприятным заболева­нием, проявляющимся забросом непереваренной пищи и желудочного сока из желудка в пищевод. Еще целая серия обследований, безуспешная меди­каментозная терапия и предложенное хирургиче­ское вмешательство, направленное на сужение диаметра желудочно-пищеводного клапана. Все это на фоне непрекращающегося ухудшения общего самочувствия.

 

Я понимал, что операция ничего не решит и не избавит меня от мучений. Необходимо было найти первопричину болезни, и я отправился в Лондон, на обследование в Cromwell Hospital, одну из лучших частных больниц Великобритании. К этому време­ни я выглядел настолько подавленно, что, к чести моего терапевта, ему не пришлось изматывать меня многочисленными и ненужными тестами. Первым делом, посмотрев на мои гормональные анализы и проведя внешнее обследование, он сразу заявил, что с моей щитовидной железой все в полном по­рядке, и посоветовал немедленно выкинуть все мои таблетки от гипотиреоза.

Затем, подробно меня расспросив о симптомах болезни и эффекте от получаемого лечения (вер­нее, его отсутствия), он первым произнес роковое слово: «Депрессия». В других обстоятельствах меня бы подобный диагноз крайне расстроил, но я был настолько к тому времени измучен, что был ему даже рад. Что угодно, лишь бы хоть какая-то опреде­ленность и правильно назначенное лечение. Я еще не подозревал, что ждет меня впереди. Болел я к этому времени уже около шести месяцев.

 

 

 

АНТИДЕПРЕССАНТЫ

Моим первым антидепрессантом стал Проза к.

Не знаю, почему именно его мне решили назна­чить в Cromwell Hospital. Когда-то считавшийся революционным, препарат в настоящее время не является антидепрессантом выбора, существуют значительно более эффективные аналоги. К тому же, в моем случае, нужен был препарат совсем дру­гой группы. Но для начала давайте поговорим немного об истории создания антидепрессантов и их классификации.

Нервные клетки соединены между собой посред­ством специальных контактов, называемых синап­сами и состоящих из окончаний соединяемых нервных отростков, разделенных синаптической или межнейрональной щелью. При передаче нерв­ного импульса из окончания одного из отростков выделяются нейромедиаторы, о которых мы уже говорили выше, и, мигрируя через межнейрональ­ную щель, достигают рецептора клетки, восприни­мающей импульс.

Все антидепрессанты, вне зависимости от ме­ханизма действия, оказывают лечебный эффект, увеличивая концентрацию в синаптической щели между нейронами головного мозга одного или нескольких сразу нейромедиаторов — серотонина, норадреналина и дофамина.

История антидепрессантов, как и многих других лекарственных препаратов, началась случайно, с открытия в 1957 году антидепрессивных свойств у ряда противотуберкулезных средств и предложени­ем использовать эти побочные эффекты в терапии больных депрессией. Первым таким препаратом стал ипрониазид.

Ипрониазид, так же как и его аналоги, относится к так называемым неселективным и необрати­мым ингибиторам моноаминооксидазы (МАО), фермента, ответственного за разрушение выде­ляемых мозгом медиаторов. Понятно, что при его подавлении концентрация медиаторов увеличива­ется, что и приводит к положительному терапевти­ческому эффекту. К другим препаратам этого ряда относятся имипромин, изокарбоксазид, ниаламид, а также производные амфетамина — транилципро- мин, паргилин. Большим недостатком ингибиторов МАО является их токсичность и необходимость соблюдения особой диеты во время их применения с целью избежать развития «серотонинового синд­рома», отравления организма переизбытком серо­тонина.

В частности, во время приема ингибиторов МАО следует избегать употребления в пишу таких продук­тов, как сыры, копчености, маринады, бананы, кваше­ная капуста, бобовые, экстракты дрожжей и пивные дрожжи, красное вино, пиво, шоколад, кофеин, кис­ломолочные продукты. Дело в том, что с этими про­дуктами в организм человека поступают несколько особых аминокислот: тирамин, его метаболический предшественник тиразин и триптофан. Тирамин, так же как и серотонин, расщепляется моноамино- оксидазой и обладает способностью повышать арте­риальное давление; соответственно, избыточное его накопление способно приводить к развитию гипертензивных кризов. Триптофан же служит источником для выработки серотонина в организме.

Серотониновый синдром является опасным состоянием, проявляется возбужденностью и спу- тайностью сознания, дрожанием конечностей, ды­хательной недостаточностью, повышением темпе­ратуры тела. В тяжелых случаях он может привести к смерти больного. Также ингибиторы МАО несо­вместимы с приемом целого ряда лекарственных препаратов, таких как психостимуляторы, антиде­прессанты другой химической группы, средства от кашля, содержащие симпатомиметики, и многих других.

Работа над устранением этих недостатков пер­вых антидепрессантов привела к синтезу селек­тивных ингибиторов МАО, средств следующего поколения, требующих меньших ограничений при их назначении. К ним относятся Моклобемид, Пир- линдол (Пиразидол), Бефол и Метралиндол. Тем не менее, в связи с наличием в настоящее время анти­депрессантов с меньшим количеством побочных эффектов, ингибиторы МАО сейчас применяются редко и при особых показаниях. В частности, они хорошо зарекомендовали себя при лечении ати­пичной депрессии.

Следующей группой антидепрессивных препара­тов, появившихся на рынке, стали трициклические антидепрессанты. Они обладали меньшими по­бочными эффектами и не требовали соблюдения специальной диеты. Трициклики также являются совместимыми с большим числом других лекарст­венных средств. К ним относятся амитриптилин, норт- риптилин, имипрамин, анафранил, тримпрамин и другие.

Часть трициклических антидепрессантов наряду с собственно антидепрессивным обладает еще и противотревожным и седативным действием, к этой группе относятся, к примеру, амитриптилин и тримипрамин. В действии других, таких как имипрамин и нортриптилин, выражен, напротив, стимулирующий эффект.

В целом трициклические антидепрессанты явля­ются достаточно эффективными препаратами для лечения депрессии, они воздействуют на обмен сразу нескольких медиаторов и характеризуются от­носительно быстрым временем наступления тера­певтического эффекта, по сравнению с препаратами других групп. Большим их недостатком является неизбирательное воздействие и наличие серьезных побочных эффектов — вялости, сонливости, сухости во рту, запоров, угнетения либидо и эрекции.

Наиболее поздним классом антидепрессантов, завоевавших огромную популярность благодаря се­лективности действия и наличию меньшего числа побочных эффектов, стали селективные ингиби­торы обратного захвата серотонина (СИОЗС). Как следует из названия, препараты этого ряда по­давляют обратный захват нервными окончаниями уже выделенного в межсинаптическую щель серо­тонина, что приводит к увеличению его концент­рации и усилению свойственных ему эффектов. Первым препаратом этого ряда и стал знаменитый Прозак. С его появлением многие предрекали нача­ло революции в терапии депрессии, окончательное решение проблемы. Этого конечно же не произо­шло. СИОЗС действительно удобны в приеме и меньше отравляют жизнь пациенту побочными эффектами, но ценой за это является их меньшая эффективность, по сравнению с трицикликами и ингибиторами МАО.

Кроме Прозака (флуоксетина), в эту группу входят сертралин (Золофт), пароксетин (Паксил), флувокса- мин (Лувокс), эсциталопрам (Ципралекс), циталопрам (Целекса). Несмотря на меньшую частоту и выра­женность побочных эффектов, СИОЗС все же от них совсем не свободны. К наиболее распростра­ненным относятся бессонница или, наоборот, сон­ливость, головная боль, тремор, утомляемость, пот­ливость, тошнота, нарушения либидо и потенции, задержка эякуляции.

Впоследствии были синтезированы селективные препараты с таким же механизмом действия, как и СИОЗС, воздействующие на обмен других нейроме- диаторов:

Селективные ингибиторы обратного за­хвата норадреналина (СИОЗН)

Ребоксетин (Эдронакс), Атомоксетин (Стратерра)

Как правило, хорошо переносятся и обладают выраженной активностью при меланхолических депрессиях.

Селективные ингибиторы обратного захвата серотонина и норадреналина (СИОЗСиН)

Венлафаксин (Эффексор), Дулоксетин (Симбалта), Милнаципран (Иксел)

Современные антидепрессанты с небольшими побочными действиями, обладают большей эффек­тивностью, чем СИОЗС и СИОЗН, приближаются в этом отношении к трициклическим антидепрес­сантам. Показали себя эффективными при лечении тяжелых депрессий.

Селективные ингибиторы обратного захва­та норадреналина и дофамина (СИОЗНиД)

Бупропион (Веллбутрин, Зибан)

Очень интересный препарат, обладает выражен­ным энергизирующим и стимулирующим действи­ем, некоторыми исследователяхми даже относился ранее к психостимуляторам. Эффективен при меланхоличной депрессии, обладает растормажи­вающим действием на либидо, что отличает его от большинства других антидепрессантов, оказываю­щих противоположное действие. Интересной осо­бенностью Бупропиона является снижение тяги к употреблению никотина, для применения с этой целью он выпускается под коммерческим названи­ем «Зибан».

Норадренергические и специфические серо- тонинергические антидепрессанты (НаССА)

Миансерин (Леривон, Бонсерин) и Миртазапин (Ре- мерон)

Препараты этой группы воздействуют на обмен норадреналина и серотонина, их особенностью является блокирование серотонинергических ре­цепторов, ответственных за проявление побочных эффектов при приме СИОЗС, таких как тошнота, снижение либидо, нервозность, бессонница. Вмес­те с тем они обладают выраженным седативным эффектом и способствуют набору массы тела, по­средством влияния на обмен инсулина, повышения аппетита и задержки воды в организме.

Специфические серотонинергические ан­тидепрессанты (ССА)

К препаратам этой группы относятся Тразодон (Дезирель, Триттико) и его более новое производное Нефазодон (Серзон).

ССА, так же как и НиССА, блокируют «плохие» рецепторы серотонина и не вызывают при приме­нении некоторые побочные эффекты, свойствен­ные классическим СИОЗС. Тразодон, к примеру, обладает стимулирующим действием на потенцию у мужчин и может даже привести к развитию приапизма, болезненной длительной эрекции, требующей, примерно в каждом третьем случае, ^хирургического вмешательства.

Нефазодон обладает сильной гепатотоксичнос- тью, что ограничивает его применение, в настоя­щее время он запрещен к продаже в Соединенных Штатах.

В целом в отношении антидепрессантов сущест­вует несколько распространенных стереотипов. Часть больных считают, что прием психотропных препаратов или даже консультация у психиатра равны признанию себя сумасшедшим и продолжают терпеть свои мучения, надеясь, что все разрешится само собой. Это самообман, и самообман очень опасный. Ни в коем случае нельзя допускать хрони- фикации процесса, чем раньше будет назначено адекватное лечение, тем больше шансов на положи­тельный исход болезни. Надо понимать, что депрес­сия это такое же заболевание, как гипертония или язва желудка, и требует соответствующей терапии, в болезни не может быть ничего постыдного.

Другим распространенным мнением является гипертрофированная опасность приема антиде­прессантов, преувеличение степени вреда, нано­симого ими организму. Многие думают, что к анти­депрессантам развивается серьезная зависимость, чуть ли не как к наркотикам, и, подсев на них однаж­ды, сойти будет практически невозможно. Это конечно же не так. Антидепрессанты рассчитаны на длительный прием, и большинство из них не вызывает никаких нежелательных эффектов после завершения курса лечения и прекращения их при­ема. Есть некоторые исключения из этого правила, о них я скажу далее в этой главе.

Также встречаются опасения, в основном со сто­роны людей творческих профессий, касающиеся возможного негативного воздействия психотроп­ных препаратов на творческие способности. Что можно сказать по этому поводу? Да, ряд препаратов (не все!) обладает седативным действием и усилива­ет процессы торможения в головном мозге. Но если вы страдаете депрессией, ваши творческие способ­ности будут ослаблены в любом случае, и в ваших же интересах как можно быстрее из такого состоя­ния выйти. Антидепрессанты, при всех их недостат­ках, дают возможность привести свою психику в порядок в наименьшие сроки, по сравнению с дру­гими методами лечения. К тому же позитивный эффект от их приема в большинстве случаев пере­крывает негативный и креативные способности могут даже улучшиться на фоне приема препаратов, по сравнению с такими же способностями в период отсутствия адекватного лечения.

Большим недостатком практически всех антиде­прессантов является медленность развития эффекта, в большинстве случаев требуется не менее 2-4 недель для начала собственно антидепрессивного действия. Противотревожный или, напротив, стимулирующий эффект, может развиться ранее. Эта их особенность вызывает определенные сложности в подборе препа­рата для лечения конкретного пациента.

В первую очередь врач должен оценить тип депрессивного расстройства и назначить пациенту антидепрессант, обладающий необходимыми ха­рактеристиками для борьбы именно с этим типом заболевания. К примеру, при тревожной депрессии следует подбирать препарат с седативным компо­нентом воздействия, при заторможенной, напро­тив, со стимулирующим.

Конкретные препараты выбираются в зависимо­сти от степени заболевания. При легкой депрессии бывает возможно даже обойтись назначением рас­тительных препаратов на основе зверобоя, облада­ющих умеренной антидепрессивной активностью.

У зверобоя практически нет побочных эффектов, за исключением явлений фотосенсибилизации, повышения чувствительности кожи к ультрафиоле­товому облучению: во время его приема противо­показано загорать на солнце и посещать солярий.

При средней и, в некоторых случаях, легкой де­прессии препаратами выбора являются ингибито­ры обратного захвата медиаторов, СИОЗС, СИОЗН, СИОЗСиН, СИОЗНиД. При тяжелой депрессии на­значают большие дозы трициклических антиде­прессантов, комбинируют их с препаратами другой группы. Ингибиторы МАО хорошо себя зарекомен­довали в терапии атипичной депрессии, при кото­рой не выражены симптомы классического депрес­сивного заболевания, преобладают вегетативные нарушения, тревожность, характерен обратный цикл суточных колебаний настроения, утром эмо­циональное состояние лучше, чем вечером.

Два важных фактора должны приниматься во внимание при оценке эффективности действия ан­тидепрессанта на конкретного больного. Это время и дозировка. Для развития эффекта необходимо дать препарату время, не менее месяца, после кото­рого, в зависимости от результатов, можно скоррек­тировать дозировку в сторону повышения или понижения. Если результат окажется неудовлетво­рительным и после корректировок, которых может оказаться несколько, врач должен или сменить пре­парат, или дополнить его действие назначением еще одного антидепрессанта.

Понятно, что подбор препарата происходит методом проб и ошибок, может пройти много меся­цев, прежде чем удастся определить оптимальную схему медикаментозного лечения. Общихм прави­лом медикаментозной терапии депрессии является достижение исчезновения всех ее симптомов, по- еле чего лечение продолжается еще не менее шести месяцев, по прошествии которых начинается по­степенное снижение дозировки, вплоть до полной отмены применяемых антидепрессантов.

К сожалению, эта тактика не всегда оказывается эффективной. Антидепрессанты не лечат причину депрессии, они только убирают ее симптомы, и ес­ли за время лечения в жизни больного ничего не изменилось, травмирующие факторы не ушли или не были проработаны, то вероятность рецидива очень высока.

Важно иметь в виду, что антидепрессанты несо­вместимы с алкоголем. Во-первых, возможен кумуля­тивный седативный эффект от одновременного приема алкоголя и ряда антидепрессантов, применя­емых для лечения тревожной депрессии. Может развиться серьезное отравление организма, вплоть до подавления работы дыхательного центра и смер­ти. Во-вторых, алкоголь еще более усиливает процес­сы торможения в мозгу больных с меланхоличной депрессией. И в-третьих, взаимодействие алкоголя и ряда психотропных препаратов еще до конца не изу­чено и не исключен нейротоксичный эффект на ткани головного мозга продуктов их метаболизма.

Как я говорил выше, к большинству антидепрес­сантов привыкания и зависимости не развивается. Антидепрессанты рассчитаны на длительное, в не­которых случаях даже пожизненное применение. Очень многие из них не вызывают никакого синд­рома отмены. Но в отношении некоторых препара­тов имеются определенные сложности, связанные с прекращением их приема. Из тех антидепрессан­тов, что я принимал, к таким относятся Паксил и Эффексор (Венлафлаксин).

Паксил сам по себе препарат весьма эффектив­ный. Он относится к СИОЗС, ингибирует обратный захват серотонина в синаптической щели и является в этом отношении сильнее Прозака и Золофта. До­полнительным преимуществом Паксила является его положительное влияние на лечение социальной фобии, больные становятся более общительными, социальные мероприятия пугают их в меньшей степени. В то же время Паксил обладает коротким периодом полувыведения из организма, и поэтому риск развития синдрома отмены при прекращении его приема достаточно высок

Я принимал Паксил около двух месяцев и остался недоволен его действием, но, попытавшись перейти на другой препарат, испытал серьезные неприятные эффекты, настроение сильно ухудшилось, увеличи­лась частота панических атак, я практически не мог нормально выполнять свои социальные функции. Пришлось к нему вернуться, учитывая то, что второй раз снимать лекарство необходимо уже под наблю­дением врача и с большой осторожностью.

Эффексор не подошел мне с первых же дней, я испытывал затруднения со сном, сильные голово­кружения и прекратил его прием менее чем через неделю после начала курса. Лично у меня синдрома отмены не было, но я встречал несколько отзывов в Интернете от людей, принимавших его значитель­но дольше, чем я, и для которых отказ от Эффексора стал большой проблемой.

Ниже я вкратце опишу свой опыт от приема дру­гих антидепрессантов.

Как я уже говорил, Прозак стал моим первым психотропным препаратом. Я знал, что действие СИОЗС, к которым он относится, развивается мед­ленно, но тем не менее возлагал на него большие надежды, полагая, что приведение в норму нару­шенного баланса серотонина устранит все прояв­ления моей болезни.

Проза к был выпущен на фармакологический ры­нок в середине 80-х годов прошлого века и быстро приобрел огромную популярность, став явлением культурологическим, запечатленным сразу в не­скольких популярных произведениях литературы. С его появлением связывались огромные надежды, высказывались соображения о закате психоанализа, ненужности всех прочих, существовавших на тот день антидепрессивных препаратов. Минимальное, по сравнению с ингибиторами МАО и трициклика- ми, количество побочных эффектов позволяло еже­дневно принимать его, не внося в свой образ жизни значительных изменений, своего рода lifestyle drug.

Но оказалось, что за лучшую переносимость при­ходится платить меньшей эффективностью. Я при­нимал Прозак на протяжении трех месяцев, вначале по 20 мг утром, потом эта доза была удвоена. Это был самый бесполезный антидепрессант, который был когда-либо мне назначен. Он не оказал на меня со­вершенно никакого положительного эффекта, эти три месяца я прибавляю к предшествующим шести, проведенным без получения адекватной терапии.

В результате я сменил не только антидепрессант, но и лечащего врача. Следующим в списке моих препаратов оказался Золофт, такой же СИОЗС, но более современный и считающийся более эффек­тивным. Его я принимал несколько месяцев, и не­который антидепрессивный эффект от него был. Золофт действительно сильнее Прозака, но норма­лизации обмена только серотонина для меня оказа­лось недостаточно, и я перешел на Ремерон.

Преимуществом этого препарата является воз­действие на обмен не только серотонина, но и норадреналина. Не знаю почему, но и он оказался в моем случае практически бесполезным. Помимо некоторого противотревожного действия, я ничего не почуствовал и еще через два месяца был переведен на препарат из той же группы Леривон (Миансерин).

Леривон обладает сильным седативным эффек­том, тревогу он мне убрал, но вместе с ней устранил и всякое желание какой-либо активности в течение дня. У меня было ощущение, будто на голову мне надели какой-то шлем, который огораживал мое сознание от какого-либо влияния внешнего мира, как негативного, так и позитивного. На Л ер и во не я впервые ощутил хороший антидепрессивный эф­фект, в целом препарат для меня оказался достаточ­но эффективным, и принимал я его около полугода. Огромным его недостатком является задержка воды в организме и повышение аппетита, приводящие к быстрому набору массы тела. За первые три месяца я прибавил в весе 10 кг, вместо 75 я стал весить 85 кг. До начала терапии мне это не казалось большой проблемой, но очень быстро я понял, что такой вес сильно отравляет мне жизнь. Неудовлетворенность своим внешним видом и испытываемый физичес­кий дискомфорт не способствовали улучшению мо­его эмоционального состояния. К тому же полной редукции симптомов так и не произошло, несмотря на постоянное повышение дозировки.

В результате я решил обратиться к трицикли­ческим антидепрессантам и начал прием амитрип- тилина. Это очень эффективный препарат. При правильно подобранной дозировке он может действительно устранить все симптомы депрессии. В моем случае это произошло при 150 мг в день, что является не очень большой, средней дозой. Амитриптилин воздействует на обмен всех трех основных медиаторов и обладает выраженным се­дативным эффектом, в некоторых источниках ука­зывают на его стимулирующее, при определенной дозировке, действие, я такого эффекта не заметил.

Вместе с депрессией амитриптилин отсекает от че­ловека все его эмоции, большую часть дня я пребы­вал в полусонном состоянии, спал по 10-12 часов в сутки. Ни о каком удовольствии от жизни речи и быть не могло, я превратился в робота, который не испытывал не только страданий, но и вообще больше ничего. К тому же у меня развилась масса обычных для трицикликов побочных эффектов: по­стоянная жажда и сухость во рту, сильная задержка мочеиспускания, заторможенность в мыслях и дейст­виях, медленная речь, почти полностью было убито либидо и потенция. Самым неприятным было ощущение отупения, каждую мысль приходилось формулировать с трудом, внезапно резко обеднел словарный запас, написать короткое электронное со­общение становилось для меня большой проблемой.

При всем при этом, депрессии и тревоги не было, объективно я больше не испытывал связанных с ними мучений, такая жизнь овоща все же была предпочтительней постоянного страха и подавлен­ного настроения. Так продолжалось еще 8 месяцев, в полном соответствии с существующей медицин­ской доктриной, мы с моим лечащим врачом (уже третьим по счету) добились полной редукции симптомов за два месяца и выждали еще полгода до начала уменьшения дозировки.

С уменьшением количества принимаемого амит- риптилина симптомы стали возвращаться строго в том же порядке, в каком и исчезали. Я был не просто разочарован. Я понял, что медикаментозное лече­ние в моем смысле просто бессмысленно без устра­нения подлинных причин депрессии, в которых мне еще предстояло долго разбираться. Но до этого было еще далеко, а мне приходилось думать, что делать дальше. Возвращаться на прежнюю дозу ами- триптилина и влачить прежнее существование мне не хотелось. Все это время меня поддерживала на­дежда на излечение, на то, что через полгода-год все закончится и мне надо перетерпеть это время, только временно пожить жизнью овоща. Перспек­тива постоянного существования в таком режиме меня никак не устраивала.

Я сменил еще одного психиатра. В действитель­ности такие метания не имеют большого смысла, в медикаментозной терапии депрессии есть опре­деленный шаблон, которому следуют все более или менее разбирающиеся в предмете врачи. Я расцени­ваю свое такое поведение как еще одно проявление болезни, отрыв от реальности, в надежде обрести чудесное избавление.

В таком состоянии я начал комбинировать пре­параты. Снизив дозу амитриптилина вдвое, чтобы хоть что-то чувствовать, я последовательно добав­лял к нему флувоксамин, золофт, паксил, без достиже­ния удовлетворительного результата.

Таким вот слепым методом я и подобрал для себя эффективный препарат. Им оказался Тразодон (Дез- ирель). В наши дни этот антидепрессант не является очень популярным, предпочтение обычно отдается серотониновым препаратам вроде Золофта и Паксила, но у меня он неожиданно пошел очень хорошо. Выраженный антидепрессивный эффект я ощутил уже через несколько дней после начала приема, что нехарактерно для большинства таких препаратов. Он сочетался с хорошим противотре- вожным действием, ввиду седативного характера тразодона, но более мягким, не вызывающим то­тального отупения, как в случае с амитриптилином. Еще одним достоинством тразодона стало его поло­жительное влияние на сексуальную функцию, как я писал выше, из-за этого эффекта его иногда на­значают в качестве вспомогательного препарата для терапии эректильной дисфункции, в том числе и вызванной приемом других антидепрессантов.

На такой комбинации, амитриптилин + тразодон, я продержался довольно длительное время. Был до­стигнут некоторый компромисс между депрессией и эмоциональной тупостью, я находился где-то в пограничной зоне, не сваливаясь ни в одну сторону. Здоровьем это конечно же назвать было нельзя, бо­лее того, такой терапевтический подход неверен, поскольку неполная редукции симптомов депрес­сии ведет к ее устойчивой хронификации. Но что мне оставалось делать?

Последним по времени начала приема препа­ратом в моем случае оказался Веллбутрин. К сожа­лению, на сегодняшний день он не поставляется официально в Россию и приобрести его можно только на западных интернет-сайтах. Препарат очень интересный, и остается только сожалеть, что он недоступен большинству российских пациен­тов. Его особенностью является воздействие на обмен дофамина и норадреналина, в результате Веллбутрин обладает стимулирующим действием и эффективен в отношении лечения ангедонии, не­способности получать удовольствие от жизни. Это проявляется и в растормаживающем действии на ли­бидо, и в общем повышении чувственности человека.

Веллбутрин мне подошел, я принимал обычную терапевтическую дозу, 150 мг каждое утро, ком­бинируя его с тразодоном и амитриптилином. До­зировка последних менялась в зависимости от эффективности других, применяемых мною в раз­ное время методов борьбы с болезнью. На таком коктейле я и продолжал держаться последние два с лишним года. Проявления депрессии при этом зна­чительно редуцировались, но полностью все же не исчезли. Я не испытывал более панических атак за

 

счет седативного эффекта тразодона и амитриптили- на и мог оставаться относительно активным за счет стимулирующего действия веллбутрина. Фактически вечером я принимал седатики, чтобы уснуть, а утром психостимуляторы, чтобы проснуться.

Этот режим отнюдь не является универсальным, и подбор антидепрессантов следует производить индивидуально в каждом случае. Но я надеюсь, что информация, изложенная в этой главе, дала вам некоторое представление о механизме действия различных препаратов и может помочь вам в поис­ке, совместно с лечащим врачом, подходящего вам антидепрессанта или их комбинации.

Могут ли антидепрессанты вылечить депрессию? В некоторых случаях. Если депрессивный эпизод произошел в первый раз, был вовремя диагности­рован и еще не успел хронифицироваться, если правильное лечение назначено с самого начала за­болевания, а травмирующая ситуация разрешилась в течение курса терапии, то да, есть шанс, что одной только медикаментозной терапией можно будет победить депрессию.

К сожалению, так происходит далеко не всегда. В большинстве случаев антидепрессанты дают больному выиграть время, дают передышку, во вре­мя которой следует, используя психотерапию и другие методы, справиться с причиной, вызвавшей болезнь, разобраться со своими собственными ментальными блоками и изменить отношение к травмирующей ситуации.

Для этого большое значение имеет прохождение курсов психотерапии.

ПСИХОТЕРАПИЯ

Общепризнанной является большая эффектив­ность сочетания психотерапии с медикаментозной терапией, чем применение каждого из этих мето­дов по отдельности. Они не являются альтернатива­ми решению проблемы, а, напротив, прекрасно друг друга дополняют. При проведении психотера­пии большое значение имеет активность самого пациента, его вовлеченность в процесс. Активное участие больного позволяет ему выработать опре­деленные поведенческие навыки и механизмы саморегуляции, которые учат эффективно справ­ляться со сложными жизненными ситуациями и увеличивают шансы человека на то, чтобы не впасть в повторную депрессию в будущем.

Наиболее распространенными в настоящее вре­мя и эффективными при лечении депрессивных растройств являются три типа психотерапии: пси­ходинамическая, основанная на работах Фрейда и его последователей и разработанных ими методах психоанализа, поведенческая (бихевориальная) терапия и когнитивная психотерапия.

Согласно психоаналитической концепции, при­чиной депрессии являются неразрешенные и по­давленные бессознательные конфликты. Наиболее подробно этот подход был освещен в книге Фрейда «Печаль и меланхолия». Согласно его представлени­ям, основа депрессии закладывается во младенче­ском возрасте, при отнятии ребенка от груди мате­ри. Полученная психическая травма и отсутствие адекватной компенсации вызывают состояние не­удовлетворенности и развитие расстройств само­оценки, приводящие к конечном итоге к развитию депрессии во взрослом состоянии. Взгляды Фрейда на депрессию были развиты в работах Мелани Клейн и Дональда Винникота.

Заслугой психоаналитической школы является детальное исследование ядра депрессии и верное указание на роль бессознательных факторов в ее развитии. Задачей терапевта при проведении пси­хоанализа является обнаружение подавленной травмирующей ситуации, осознание ее пациентом, повторное переживание и излечение. В то же время психодинамическая школа уделяет недостаточное внимание другим источникам бессознательных конфликтов, не связанных напрямую с травми­рующим отнятием от груди матери. Большим ее недостатком также является игнорирование со­циальных факторов и травмирующих ситуаций из настоящего, могущих привести к развитию деп­рессивного эпизода. Психоанализ является дли­тельным процессом, иногда лечение может затяги­ваться на многие годы, что ограничивает широкое применение этого метода в успешной терапии депрессий.

Поведенческая (бихевориальная) психотерапия появилась в арсенале психотерапевтов сравнитель­но недавно, окончательно сформирована в цельное учение она была только в 50-х годах прошлого века, после чего быстро обрела популярность и развива­лась сразу в нескольких направлениях. Общим для всех типов поведенческой терапии является пред­ставление о поведении человека как результате обучения, в корне отличающее ее от психодина­мических концепций. Бихевориальная терапия на­правлена на разрешение существующих в настоя­щем времени проблем пациента путем изменения

поведенческих паттернов, пассивности, отказа от удовольствий, изоляции от окружающей среды.

Создателем когнитивной терапии является Аарон Бек, который попытался объединить лучшее из обоих вышеприведенных подходов. Когнитивная психотерапия сочетает в себе работу как с актуаль­ными проблемами пациента, так и с его глубинными убеждениями и представлениями. Бек считает при­чиной депрессивного расстройства присущее боль­ному мировоззрение и толкование происходящих с ним событий. Целью когнитивной терапии являет­ся перемена негативного мышления пациента на позитивное путем тщательной индивидуальной ра­боты и обнаружения когнитивных, мыслительных ошибок в рассуждениях пациента.

В настоящее время последние два метода часто объединены в один под названием «когнитивно- бихевориальная терапия». Из названия понятно, что таким образом предпринимается попытка ком­бинирования обоих подходов, исправления и пове­денческих и мыслительных ошибок. Наверно, не будет преувеличением сказать, что когнитивно- бихевориальная терапия является наиболее распро­страненным сейчас видом психотерапии. Ее попу­лярность объясняется относительной краткостью, особенно по сравнению с психодинамической тера­пией, при которой лечение может продолжаться годами, и вытекающей из этого относительной де­шевизной, большим количеством эмпирических (опытных) данных, подтверждающих ее эффектив­ность.

В среднем требуется от десяти до двадцати пси­хотерапевтических сессий для достижения некото­рого результата. В моем случае понадобилось более пятидесяти. Я посещал терапевта на протяжении полутора лет, раз в неделю, каждая сессия продол­жалась около часа. Во время сессий мы разбирали беспокоящие меня ситуации из сегодняшней жиз­ни, обсуждали возможные варианты их развития и какой эффект они могут оказать на мою жизнь.

В пользу когнитивно-поведенческой терапии я могу сказать, что в первую очередь некоторый эф­фект достигается за счет самого факта общения с терапевтом. Если последнему удается установить надежный контакт с пациентом, создать довери­тельные отношения, то само высказывание нако­пившихся страхов, возможность поделиться ими с кем-то в безопасной обстановке, «излить душу» уже ведет к каким-то субъективным изменениям в эмоциональном статусе больного. В моем случае произошло именно так, после короткого периода притирания я достаточно быстро раскрылся перед терапевтом и сразу почувствовал некоторое облег­чение. Прохождение сессий после этого было уже не в тягость, напротив, я с нетерпением их ждал. Также терапия действительно помогла мне разо­браться с некоторыми гипертрофированными стра­хами, осознать, что их последствия могут быть не та­кими тяжелыми, как мне изначально представлялось.

Все дело в том, что, находясь в депрессивном со­стоянии, вы не углубляетесь в суть своей проблемы, она пугает и обезоруживает вас настолько, что вы продолжаете заниматься ментальным ее пережевы­ванием на поверхностном уровне, не делаете следу­ющего шага, просто чувствуете, что дальше будет плохо и страшно. Роль терапевта в том и заключает­ся, чтобы взять вас за руку и мысленно пройти этот путь, критически оценить его, сделать то, что боль­ной самостоятельно сделать не в состоянии. Важно, чтобы при этом не происходило никакого давления со стороны терапевта, он должен только помочь вам самому осознать гипертрофированность про­блемы, задавая наводящие вопросы, предлагая оце­нить возможные варианты развития событий.

В результате ваша проблема не исчезает, но сни­жается ее ценность, значимость, если очень грубо, когнитивно-поведенческая терапия не устраняет источника вашей боли, а учит вас жить с ним. Что же, это тоже может быть оправданно. Меня такая терапия не вылечила, и меньше препаратов прини­мать я не стал, но в некоторых ситуациях стал чувст­вовать себя более уверенно, меньше зацикливаться на определенных проблемах, беспокоивших меня в то время.

Что же касается психоанализа, у меня есть только краткий опыт прохождения этой процедуры, кото­рую я прервал после нескольких сеансов, и до сих пор считаю, что поступил совершенно верно. При всей верности теоретической базы метода, к его практическим результатам я отношусь крайне скеп­тически. Во-первых, отталкивает длительность и сто­имость процесса. Во-вторых, метод является крайне субъективным, очень много зависит от личности психоаналитика, его способности верно истолко­вать те знаки, которые подает ваше подсознание.

В отношении терапии собственно депрессивно­го расстройства психоаналитическими методами у меня также есть сильные сомнения. Мне кажется, что психоанализ может быть эффективен в случаях, когда причина невротического расстройства сво­дится к какому-то одному подавленному корневому эпизоду. Такое встречается в патогенезе различных фобий и навязчивых состояний. Если терапевту удается докопаться до вытесненного эпизода и по­мочь больному его осознать и заново пережить, то наступает выздоровление или выраженное умень­шение симптоматики. Для иллюстрации можно рассмотреть пример, приводимый Фрейдом в лек­циях по введению в психоанализ, я позволю себе привести этот отрывок целиком:

«Девятнадцатилетняя цветущая одаренная де­вушка, единственный ребенок своих родителей, которых она превосходит по образованию и ин­теллектуальной активности, была неугомонным и шаловливым ребенком, а в течение последних лет без видимых внешних причин превратилась в нервнобольную. Она очень раздражительна, осо­бенно против матери, всегда недовольна, удруче­на, склонна к нерешительности и сомнению и, наконец, признается, что не в состоянии больше одна ходить по площадям и большим улицам. Мы не будем много заниматься ее сложным болезнен­ным состоянием, требующим по меньшей мере двух диагнозов, агорафобии и невроза навязчи­вых состояний, а остановимся только на том, что у этой девушки развился также церемониал уклады­вания спать, от которого она заставляет страдать своих родителей. Можно сказать, что в известном смысле любой нормальный человек имеет свой церемониал укладывания спать или требует со­блюдения определенных условий, невыполнение которых мешает ему заснуть; он облек переход от состояния бодрствования ко сну в определенные формы, которые он одинаковым образом повто­ряет каждый вечер. Но все, что требует здоровый от условий для сна, можно рационально понять, и если внешние обстоятельства вызывают необходи­мые изменения, то он легко подчиняется. Но пато­логический церемониал неуступчив, он умеет добиться своего ценой самых больших жертв, и он точно так же прикрывается рациональным обосно­ванием и при поверхностном рассмотрении ка­жется отличающимся от нормального лишь некото­рой преувеличенной тщательностью. Но если при­смотреться поближе, то можно заметить, что по­крывало рациональности слишком коротко, что церемониал включает требования, далеко выходя­щие за рациональное обоснование, и другие, прямо противоречащие ему. Наша пациентка в ка­честве мотива своих ночных предосторожностей приводит то, что для сна ей нужен покой и она должна устранить все источники шума. С этой це­лью она поступает двояким образом: останавли­вает большие часы в своей комнате, все другие часы из комнаты удаляются, она не терпит даже присутствия в ночной тумбочке своих крохотных часов на браслете. Цветочные горшки и вазы со­ставляются на письменном столе так, чтобы они ночью не могли упасть, разбиться и потревожить ее во сне. Она знает, что все эти меры могут иметь только кажущееся оправдание для требования по­коя, тиканье маленьких часов нельзя услышать, даже если бы они оставались на тумбочке, и все мы знаем по опыту, что равномерное тиканье ча­сов с маятником никогда не мешает сну, а скорее действует усыпляюще. Она признает также, что опасение, будто цветочные горшки и вазы, остав­ленные на своем месте, ночью могут сами упасть и разбиться, лишено всякой вероятности. Для других требований церемониала она уже не ссылается на необходимость покоя. Действительно, требова­ние, чтобы дверь между ее комнатой и спальней родителей оставалась полуоткрытой, исполнения которого она добивается тем, что вставляет в приоткрытую дверь различные предметы, кажется, напротив, может стать источником нарушающих тишину шумов. Но самые важные требования от­носятся к самой кровати. Подушка у изголовья кровати не должна касаться деревянной спинки

кровати. Маленькая подушечка для головы может лежать на большой подушке не иначе как образуя ромб; голову тогда она кладет точно по длинной диагонали ромба. Перина («Duchent», как гово­рим мы в Австрии), перед тем как ей укрыться, должна быть взбита так, чтобы ее край у ног стал совсем толстым, но затем она не упустит возмож­ности снова разгладить это скопление перьев.

Позвольте мне обойти другие, часто очень мелкие подробности этого церемониала; они не научили бы нас ничему новому и слишком далеко увели бы от наших целей. Не упускайте, однако, из виду, что все это происходит не так уж гладко. При этом ее не оставляет опасение, что не все сделано как следует; все должно быть проверено, повторено, сомнение возникает то по поводу одной, то по поводу другой предосторожности, и в результате проходит около двух часов, в течение которых девушка сама не может спать и не дает уснуть испуганным родителям.

Анализ этих мучений протекал не так просто, как в случае навязчивого действия нашей первой пациентки. Я вынужден был делать девушке наво­дящие намеки и предлагать толкования, которые она каждый раз отклоняла решительным «нет» или принимала с презрительным сомнением. Но за этой первой отрицательной реакцией последовал период, когда она сама занималась предложен­ными ей возможными толкованиями, подбирала подходящие к ним мысли, воспроизводила воспо­минания, устанавливала связи, пока, исходя из собственной работы, не приняла все эти толкова­ния. По мере того как это происходило, она также все больше уступала в исполнении навязчивых

мер предосторожности и еще до окончания лече­ния отказалась от всего церемониала. Вы должны также знать, что аналитическая работа, как мы ее теперь ведем, прямо исключает последовательную обработку отдельного симптома до окончательно­го его выяснения. Больше того, бываешь вынужден постоянно оставлять одну какую-то тему в полной уверенности, что вернешься к ней снова в другой связи. Толкование симптома, которое я вам сей­час сообщу, является, таким образом, синтезом результатов, добывание которых, прерываемое другой работой, длится недели и месяцы.

Наша пациентка начинает постепенно пони­мать, что во время своих приготовлений ко сну она устраняла часы как символ женских гениталий. Часы, которые могут быть символически истолко­ваны и по-другому, приобретают эту генитальную роль в связи с периодичностью процессов и пра­вильными интервалами. Женщина может похва­литься, что у нее менструации наступают с правильностью часового механизма. Но особенно наша пациентка боялась, что тиканье часов поме­шает сну. Тиканье часов можно сравнить с пульса­цией клитора при половом возбуждении. Из-за этого неприятного ей ощущения она действитель­но неоднократно просыпалась, а теперь этот страх перед эрекцией выразился в требовании удалить от себя на ночь идущие часы. Цветочные горшки и вазы, как все сосуды, тоже женские сим­волы. Предосторожность, чтобы они не упали и не разбились, следовательно, не лишена смысла. Нам известен широко распространенный обычай разбивать во время помолвки сосуд или тарелку. Каждый из присутствующих берет себе осколок, что мы должны понимать как отказ от притязаний

на невесту с точки зрения брачного обычая до мо­ногамии. Относительно этой части церемониала у девушки появилось одно воспоминание и несколь­ко мыслей. Однажды ребенком она упала со стек­лянным или глиняным сосудом, порезала пальцы, и сильно шла кровь. Когда она выросла и узнала факты из половой жизни, у нее возникла пугаю­щая мысль, что в первую брачную ночь у нее не пойдет кровь и она окажется не девственницей. Ее предосторожности против того, чтобы вазы не разбились, означают, таким образом, отрицание всего комплекса, связанного с девственностью и кровотечением при первом половом акте, а также отрицание страха перед кровотечением и проти­воположного [ему страха] — не иметь кровотече­ния. К предупреждению шума, ради которого она предпринимала эти меры, они имели лишь отда­ленное отношение.

Главный смысл своего церемониала она угадала в один прекрасный день, когда вдруг поняла предпи­сание, чтобы подушка не касалась спинки кровати. Подушка для нее всегда была женщиной, говорила она, а вертикальная деревянная спинка — мужчи­ной. Таким образом, она хотела — магическим способом, смеем добавить — разделить мужчину и женщину, т. е. разлучить родителей, не допустить их до супружеского акта. Этой же цели она пыта­лась добиться раньше, до введения церемониала, более прямым способом. Она симулировала страх или пользовалась имевшейся склонностью к страху для того, чтобы не давать закрывать дверь между спальней родителей и детской. Это требо­вание еще осталось в ее настоящем церемониале. Таким образом она создала себе возможность подслушивать за родителями, но, используя эту

 

возможность, она однажды приобрела бессонни­цу, длившуюся месяцы. Не вполне довольная воз­можностью мешать родителям таким способом, она иногда добивалась того, что сама спала в су­пружеской постели между отцом и матерью. Тогда «подушка» и «спинка кровати» действительно не могли соединиться».

Из приведенного примера становится понятно, что успешность толкования болезненных симпто­мов в психоанализе очень зависит от профессиона­лизма терапевта, требует терпеливой работы и действительно помогает при ряде расстройств при­вести к выздоровлению. Проблема в том, что в случае с депрессией редко можно выявить какой-либо один эпизод из прошлого больного, послуживший непо­средственной причиной заболевания. Таких эпизо­дов множество, они накладываются друг на друга, усиливают внутреннее напряжение, до тех пор пока оно не найдет себе выход в симптомах болезни. Очевидно, что требуется проделать огромную рабо­ту, для того чтобы выявить и проработать, одно за другим, каждое такое травматическое событие. И ко­нечно же психодинамическая терапия никак не помогает больному решить его проблемы с реальны­ми событиями, происходящими в настоящем.

Данные об эффективности психоанализа при депрессии противоречивы и, по крайней мере для меня, неубедительны. Действенных и надежных инструментов для обнаружения подавленного бессознательного материала в арсенале психоана­литиков на сегодняшний день я не вижу. Но они существовали и активно применялись в 60-х годах прошлого века. Такими инструментами были пси­ходелические препараты.

ПСИХОДЕЛИЧЕСКИЕ ПРЕПАРАТЫ

Термин «психоделики» был предложен психиат­ром Хэмфри Осмондом и в переводе с греческо­го означает «проявляющие душу» (psyche — душа, и delic — явный, проявляющий). К ним относятся препараты как полученные химическим путем, та­кие как ЛСД, МДМА и ДМТ, так и действующие веще­ства различных растений, встречающихся в дикой природе: мексиканских кактусов, некоторых видов ядовитых грибов, лиан в джунглях Амазонии. Дейст­вие психоделиков заключается прежде всего в изме­нении привычного восприятия мира и достижении особого состояния сознания. Этот опыт может быть как позитивным, так и крайне негативным, опасным для психики человека.

История медицинского применения психодели­ков начинается с открытия и случайного употреб­ления ЛСД-25 швейцарским химиком Альбертом Хоффманом в 1947 году. Во время работы в лабора­тории Хоффман пролил себе на руку ничтожное количество препарата и, не заподозрив ничего дурного, отправился домой на своем велосипеде. Отчет Хоффмана о том, как он ехал на велосипеде по улицам Базеля под влиянием большой дозы ЛСД, стал легендой. В дороге у него случилось сильное изменение восприятия окружающего простран­ства, возникли фантастические видения, похожие на сон. Видения усиливались и после того, как он приехал домой, Хоффман испугался, что сходит с ума. Своего соседа он принял за злую колдунью, Хоффману казалось, что его сознанием овладевают демоны; решив, что находится на пороге смерти, Хоффман попросил вызвать ему врача.

Ко времени прихода врача кризис уже миновал, к своему удивлению, Хоффман ощущал себя пол­ным сил и энергии, будто заново возродившимся на свет. Такое самочувствие продолжалось весь день. Хоффман написал доклад о своих необычных пере­живаниях непосредственному начальнику, доктору Артуру Штоллю, сын которого, практикующий в Цюрихе психиатр, заинтересовался исследования­ми воздействия ЛСД в клинических условиях. Его доклад о воздействии ЛСД-25 на группу здоровых добровольцев и пациентов психиатра, опублико­ванный в 1947 году, немедленно стал сенсацией в научном мире.

Вначале на ЛСД возлагались большие надежды в отношении моделирования им психотических состояний, схожих с испытываемыми больными шизофренией. Предполагалось, что такое модели­рование поможет лучше понять причины, вызы­вающие шизофрению, и найти эффективные ле­карства для ее терапии. Вскоре встало понятно, что природа видений, провоцируемых приемом ЛСД, не имеет ничего общего с шизофреническими психозами, и такие исследования были свернуты за неперспективностью.

Но неожиданно ЛСД оказался достаточно эф­фективным средством в психотерапии неврозов. Дело в том, что под воздействием этого препарата как бы устраняется барьер между бессознательным и сознанием, значительно облегчается доступ к вытесненному материалу, который всплывает в со­знании пациента в больших количествах в виде проснувшихся воспоминаний и неожиданных озарений. Это описание является несомненным упрощением механизма действия психоделиков, но для целей нашего исследования его вполне доста­точно.

Таким образом, психодинамические процессы протекают значительно быстрее, чем при традици­онном психоанализе, врачу уже не приходится пробиваться через защитные механизмы психики пациента, которые ослабляются под действием препаратов.

Огромную работу в области психоделической терапии провел американский психиатр чешского происхождения Станислав Гроф. С этим именем нам еще придется неоднократно столкнуться в ходе нашего повествования, и поэтому имеет смысл рас­сказать о нем несколько подробнее.

Станислав Гроф — выдающийся врач и ученый, посвятивший более сорока лет исследованиям нео­бычных состояний сознания и духовного роста, один из основателей и виднейших представителей трансперсональной психологии. Некоторые ис­следователи сравнивают его, по масштабу вклада в современную психологию, с такими титанами, как Зигмунд Фрейд и Карл-Густав Юнг.

Гроф родился в Праге 1 июля 1931 года. С 1956 по 1967 год С. Гроф работал практикующим психиат­ром, активно изучающим в тот период психоана­литическую модель сознания и ее применение в терапии неврозов. В этот же период он активно изу­чает психоанализ. В 1959 году Гроф был удостоен премии Кюффнера — национальной чехословац­кой награды, ежегодно вручаемой за наиболее вы­дающийся вклад в области психиатрии. С 1961 года он возглавил исследования применения ЛСД и других психоделиков в терапии психических рас­стройств в Чехословакии.

В 1967 году, как стипендиат Фонда поддержки психиатрических исследований (США), Гроф полу­чил возможность пройти двухлетнюю стажировку в Университете Джона Хопкинса и продолжить впо­следствии научную деятельность в Мэрилендском центре психиатрических исследований. С 1973 по 1987 год С. Гроф живет и работает в Институте Эсален (Биг-Сур, Калифорния). В этот период вместе с женой Кристиной он разрабатывает тех­нику холотропного дыхания, оригинальный метод психотерапии, самопознания и личностного роста, о котором мы поговорим далее в этой книге.

Гроф является одним из основателей Междуна­родной трансперсональной ассоциации (ITA) и долгое время являлся ее президентом.

В настоящее время С. Гроф — профессор факуль­тета психологии Калифорнийского института ин­тегральных исследований. Помимо своей основной деятельности, он проводит обучающие семинары для профессионалов («Трансперсональные тренин­ги Грофа»), а также выступает с лекциями и семи­нарами по всему миру. Станислав Гроф является автором и соавтором более ста статей и четырна­дцати книг, переведенных на двенадцать языков.

Первое знакомство Грофа с действием ЛСД про­изошло в Чехословакии в 1956 году. В тот период компания «Сандоз», занимавшаяся промышленным производством препарата, бесплатно предоставля­ла его образцы психиатрам всего мира в обмен на информацию об его эффектах.

Вот как об этом опыте рассказывает сам Гроф:

«Я начал ощущать воздействие ЛСД через сорок пять минут после его приема. Сначала это было легкое недомогание, головокружение и тош­нота, затем эти симптомы исчезли и сменились демонстрацией неправдоподобно красочных аб­страктных и геометрических видений, чередую­щихся перед моим мысленным взором со скоро­стью картинок в калейдоскопе. Часть из них напо­минала изысканные витражи цветного стекла в средневековом готическом соборе, а другие — арабески мусульманских мечетей. Чтобы описать изящество этих видений, я сравнил бы их с «Ты­сячью и одной ночью» Шахерезады и ошеломляю­щей красотой Альгамбры и Шанду — в то время это были единственные сравнения, пришедшие мне в голову. Сегодня я уверен, что моя психика каким-то образом породила дикое множество фрактальных образов, подобных графическим изображениям нелинейных уравнений, которые может выдать современный компьютер.

По мере того как продолжалась сессия, мои переживания блуждали вокруг да около этого царства эстетических восторгов и сменились не­жданной встречей и конфронтацией с моим подсо­знанием. Трудно подобрать слова к этой хмельной фуге эмоций, видений и разъясняющих прозрений, касающихся моей собственной жизни и существо­вания в целом, ставших внезапно доступными для меня на этом уровне. Это было столь глубоко и сокрушительно, что немедленно затмило мой прежний интерес к психоанализу Фрейда. Я не мог поверить, сколь многому я научился за эти несколько часов. Захватывающий дыхание пир красок и изобилие психологических откровений — их и самих по себе было бы достаточно для того, чтобы превратить мое первое знакомство с ЛСД в поистине запоминающееся событие.

Этот день отметил начало моего радикального расхождения с традиционным мышлением в психи­атрии и монистическим материализмом западной науки. Я вышел из этого переживания, затронув­шего самую мою суть, потрясенный его силой. Тогда я еще не верил, что потенциал для мистиче­ского опыта является естественным для любого че­ловеческого существа по праву рождения, и при­писал все это воздействию ЛСД. Я чувствовал, что изучение необычных состояний сознания в целом и в особенности тех, что вызваны воздействием галлюциногенов, насколько я в состоянии себе представить, самая интересная область психиат­рии. Я понял, что, при соответствующих условиях, состояния, вызванные воздействием галлюциноге­нов,— куда больше, чем просто грезы, которые играют такую решающую роль в психоанализе,— действительно являются, если использовать слова Фрейда, «царским путем в подсознание». И, пря­мо там и тогда, я решил посвятить жизнь изучению необычных состояний сознания».

Станислав Гроф «Когда невозможное возможно»

Свой огромный исследовательский опыт по применению ЛСД Гроф обобщил в книге «Обла­сти человеческого бессознательного». В этом ис­следовании Гроф значительно расширил психо­аналитическую картографию психики, введя в нее понятие трансперсональной области, то есть части сознания человека, выходящего за пределы его личного опыта. Обсуждение этой, несомненно интересной, точки зрения выходит за рамки этой книги, и интересующихся темой я отсылаю непосредственно к упомянутому труду самого Грофа.

Для нас представляет интерес информация, изложенная в разделе «Психодинамические пере­живания в ЛСД-сеансах», в которой Гроф описывает опыт своих пациентов, регрессирующих под влия­нием препарата в детство и осознающих давно за­бытые ранние травматические переживания:

«Переживания, относящиеся к этой категории, происходят из области индивидуального бессоз­нательного и сфер личности, доступных в обычном состоянии сознания. Они относятся к важнейшим воспоминаниям, эмоциональным проблемам, не­разрешенным конфликтам и подавленному мате­риалу различных периодов жизни человека. Боль­шинство явлений, происходящих на этом уровне, может быть проинтерпретировано и понято в пси­ходинамических терминах. При расшифровке они требуют знания основных принципов динамики бессознательного, данных Фрейдом, и особенно механизмов, ответственных за сны, а также зна­комства с определенными специфическими харак­теристиками ЛСД-состояний и их символическим языком. Простые психодинамические пережива­ния имеют форму повторного проживания эмоци­онально интенсивных (травмирующих или благо­приятных) событий младенчества, детства и более поздних периодов жизни и пересмотр отношения к ним. Более сложные переживания представляют собой воплощение фантазий, драматизацию на­полненных желаниями грез наяву, мечтаний, взя­тых из кинофильмов, и сложную смесь фантазии И реальности (выделено мною.— Прим. авт.). По­мимо этого, психодинамический уровень включает в себя разнообразие опыта, который содержит в себе важный бессознательный материал, появля­ющийся в скрытой форме символической маски, защитных искажений и метафорических намеков.

Психодинамические переживания особенно часто возникают в ходе психолитической терапии

у психически больных и в неконтролируемых ЛСД- сеансах у людей, имеющих серьезные эмоцио­нальные проблемы. Значительно реже они встре­чаются в сеансах эмоционально устойчивых лиц, чье детство было относительно спокойным. При психолитической терапии психодинамические переживания могут преобладать на нескольких начальных сеансах, следующих друг за другом, прежде чем будет разрешен и интегрирован, то есть включен в сознательный опыт, осмыслен ле­жащий в их основе бессознательный материал и пациент сможет перейти на следующий уровень. В психоделической терапии такой биографиче­ский материал прорабатывается в начальный и заключительный периоды сеанса. Иногда психо­динамические переживания могут преобладать на всем протяжении сеанса с высокой дозой, хотя и предпрограммирование, и ситуация в целом при этой форме ЛСД-терапии способствуют пережи­ваниям на более глубоких уровнях бессознатель­ного. Они будут описаны позднее (перинатальные и трансперсональные явления).

Феноменология психодинамических пережива­ний в ЛСД-сеансах в значительной степени согла­суется с основными концепциями классического психоанализа. Если бы психодинамические сеан­сы были единственным видом ЛСД-переживаний, их можно было бы рассматривать как лаборатор­ное доказательство главных фрейдовских предпо­сылок. Психосексуальная динамика и фундамен­тальные конфликты человеческой психики, как они описаны у Фрейда, с необычайной ясностью и жизненностью проявляются даже в сеансах наив­ных новичков, никогда не подвергавшихся психо­анализу, не знакомых с психоаналитической лите­ратурой и не испытавших на себе тех или иных

прямых или косвенных воздействий данного направления. Под влиянием ЛСД эти лица пере­живают регрессию в детство и даже раннее младенчество, оживляют в памяти различные психосексуальные травмы и комплексы ощуще­ний, относящихся к инфантильной сексуальности, и встают перед лицом конфликтов, включающих активность различных либидозных зон».

С. Гроф

«Области человеческого бессознательного»

Запомните выделенное мною в тексте предложе­ние. Мы к нему еще вернемся.

В Советском Союзе эксперименты с ЛСД про­водила киевский психиатр Мария Телашевская, получавшая убедительные результаты в лечении больных алкоголизмом. Не секрет, что в формиро­вании алкогольной зависимости психологический фактор имеет немаловажное значение. Результаты исследований Телашевской были обнародованы в монографии, опубликованной в 1964 году изда­тельством «Медицина».

Дальнейшее развитие событий общеизвестно. Массовое злоупотребление психоделиками и в первую очередь ЛСД, вылившееся в целую «психоде­лическую революцию» 60-х, не могло не вызвать ответной реакции со стороны властей, объявив­ших вне закона не только ЛСД и его аналоги, но и наложивших запрет на медицинские исследования с их применением. Не ставя под малейшее сомне­ние правильность решения в отношении ограниче­ния массовой доступности препарата, приходится выразить сожаление о возможно поспешном запре­щении дальнейшего исследования перспективных препаратов в психотерапии.

Прочитав эту главу, возможно, у кого-то возник­нет искушение самостоятельно поэкспериментиро­вать с психоделиками. Не нужно этого делать ни в коем случае. Во-первых, это нелегально, и, приобре­тая такие препараты на черном рынке, вы должны сознавать, что нарушаете закон и можете навлечь на себя серьезные неприятности. Во-вторых, вы никог­да не можете быть уверенными, что именно продали вам под видом ЛСД или МДМА. Никто не гарантирует качества препарата, дозировка также неконтролиру­ема. Более того, под названием «экстези», к примеру, продаются десятки таблеток с самым разнообразны­ми химическими компонентами, очень может ока­заться, что МДМА в таблетке нет вовсе и состоит она из каких-нибудь совершенно вам не нужных психо­стимуляторов, вперемешку с героином.

И самое главное. Даже применяя самостоятельно чистые психоделики и в правильной дозировке, вы рискуете нанести непоправимый вред своему психическому здоровью. Это не преувеличение. По­ток бессознательного материала может оказаться настолько сильным и настолько шокирующим, что психика человека будет просто не в состоянии этого вынести, справиться с объемом и интенсив­ностью переживаний. Результатом может оказаться еще большее бегство в болезнь, усугубление всех симптомов, вплоть до наступления необратимых изменений.

Обязательным условием терапии с психоделика­ми является присутствие опытного специалиста, который может провести вас через это испытание, предотвратить, в случае необходимости, тяжелый кризис, вернуть в реальность, помочь правильно интерпретировать происходящее.

Я верю в будущее психоделической терапии. Уже сейчас мы можем наблюдать постепенную реаби­

 

литацию медицинского применения таких пре­паратов. В Швейцарии с 2008 года разрешено при­менение ЛСД в лечении больных раком и другими терминальными состояниями. Доктор Митхофер в Соединенных Штатах проводит психотерапию с применением МДМА у женщин, подвергшихся сексуальному насилию, с очень хорошими резуль­татами.

Давайте дождемся полной легализации психо­делической терапии, не нужно заниматься само­деятельностью, риск слишком велик. К тому же в настоящее время существуют и другие, немеди­каментозные и совершенно безопасные методы работы с сознанием, о которых мы поговорим ни­же. Одним из таких методов является аутотренинг.

 

АУТОГЕННАЯ ТРЕНИРОВКА

Аутотренинг был предложен немецким невропа­тологом Шульцом еще в 30-х годах прошлого века, но получил признание и широкое распростране­ние в медицине лишь к середине 50-х годов. По сути, метод представляет собой комбинацию меди­тации и самовнушения, Шульц взял наиболее суще­ственные, по его мнению, элементы индийской йоги и адаптировал их для европейского восприя­тия, полностью отказавшись от религиозной и мис­тической составляющей.

Аутотренинг достаточно успешно применяется и за пределами медицины; скажем, в одно время он входил в арсенал психологической подготовки многих спортсменов. Применение метода позволя­ет как быстро восстанавливать силы, так и преодо­левать психологические барьеры и добиваться максимальной эффективности от физических воз­можностей организма.

В психиатрии и неврологии аутотренинг применяется для терапии различных фобий и неврозов, на практике эта методика является аль­тернативой гипнотическому воздействию, с той разницей, что в роли гипнотизера выступает сам пациент.

Как и большинству других психотехнических методик, учиться аутотренингу необходимо под на­блюдением специалиста. Дело не только в том, что при неправильном применении метода можно ухудшить свое состояние (хоть и небольшой, но такой риск действительно присутствует), но и в сложности сахмостоятельного освоения, особенно если нет опыта схожих практик в прошлом.

Весь процесс делится на три стадии: вхождение в транс, произнесение аффирмаций (внушений) и выход из транса. Пожалуй, самым важным этапом в освоении аутотренинга является первый, глубина транса при этом обычно бывает меньшей, чем при внешнем внушении, проводимом гипнотизером. Для вхождения в транс применяется концентрация на физических ощущениях тела, поочередное вызывание чувства тяжести и тепла в конечностях, замедление дыхания и сердцебиения, прохлады в области лба, тепла в животе.

Освоение аутотренига требует времени, редко у кого получается достигнуть ощутимых результатов с первого раза. Важно не форсировать процесс, поз­волить протекать ему естественно, при проявлении некоторого упорства и правильности применения техники результат обязательно будет. Мы не будем сейчас вдаваться в детали процесса, они подробно описаны в соответствующей литературе, и в любом случае, как я уже говорил, самостоятельное освое­ние метода не рекомендуется, а опытный тренер в живом общении все разъяснит лучше, чем я смогу это сделать со страниц книги.

После достижения трансового состояния про­водится мысленное повторение так называемых аффирмаций, формул самовнушения. При их под­готовке тоже желательно проконсультироваться со специалистом, существует ряд правил, кото­рые следует соблюдать. Так, к примеру, не реко­мендуется произносить аффирмации с негатив­ным значением, приставкой «не». То есть вместо «я не волнуюсь», лучше повторять про себя «я спо­коен». При депрессии аффирмации формулиру­ются соответствующей направленности: «я споко­

 

ен», «мне хорошо», «я счастлив», «настроение хоро­шее» и так далее.

Выходить из аутогенного состояния нужно постепенно, позитивные аффирмации сменяются на произнесение формул отдыха: «я отдохнул», «я спокоен», «я полон сил», «я встану на счет 3»; начинаете мысленный отсчет и на счет 3 или 5 от­крываете глаза и выходите из принятой для процес­са позы.

Проводить аутотренинг лучше сидя, при положе­нии лежа велик шанс уснуть и нарушить процесс. Классической в аутотренинге считается «по?а куче­ра»: практикующий сидит на краю стула, предпле­чья рук расположены на коленях, кисти свисают вниз, голова опущена. В такой позе достигается хо­рошее расслабление, полудрема, но заснуть при этом обычно не удается. Заниматься лучше в затем­ненном помещении, но не в полной темноте, так как в отсутствие зрения обостряются другие ор­ганы чувств, что отвлекает и не дает достигнуть не­обходимой концентрации. Полная тишина также нежелательна по тем же причинам, главное, чтобы не было резких раздражителей.

Специалисты рекомендуют заниматься трижды в день, по 20-40 минут. С приобретением опыта вхождение в транс будет занимать все меньше вре­мени и, соответственно, будет уменьшаться общее время каждого процесса. К тому же занятия ауто­тренингом способствуют качественному отдыху организма, как следствие, может сократиться время, отводимое на сон, за счет чего и высвободится необходимое для занятий время.

Эффективность аутотренинга индивидуальна и в большой степени зависит от внушаемости чело­века. Хорошие результаты можно получить для преодоления различных фобий, в том числе и со­циальных, страха непривычной обстановки, пуб­личного выступления. За счет расслабления можно добиться временного снижения уровня внутренней напряженности, тревоги, бессонницы. В отноше­нии же лечения депрессии я настроен более скеп­тически.

В начальный период занятий я получил ощути­мый прогресс в плане общего улучшения самочув­ствия, снижения уровня тревожности, повышения активности, большей энергичности. Но эти явле­ния оказались временными. Во-первых, это конеч­но же лечение симптоматическое, эффективность внушения нужно постоянно поддерживать, и, пре­кратив занятия, можно быстро вернуться в прежнее состояние. Во-вторых, по сути, аутотренинг это процесс подавления негативных эмоций путем наслоения внушаемого позитива, проблемы и кон­фликты не разрешаются, а только перекрываются постоянным повторением аффирмаций. То есть не происходит ни разряжения подавленной энер­гии, ни прекращения ее дальнейшего накопления, очевидно, что это не может являться оптимальным методом для борьбы с депрессией.

Для достижения устойчивого результата одних позитивных аффирмаций недостаточно, прежде всего следует очистить сознание, дать выход нако­пившемуся напряжению. Но даже это не гарантиру­ет избавления от проблемы, осознанный негатив, хоть и теряет значительную часть своего отрица­тельного заряда, все равно остается в памяти как негатив. Для того чтобы окончательно от него избавиться, следует провести практику замещения негативного состояния на позитивное, создать по­ложительный эмоциональный якорь к травмирую­щей ситуации. При это мысленные или словесные аффирмации не являются достаточно эффектив­ным средством. Гораздо лучшие результаты могут быть достигнуты применением современных тех­ник нейролингвистического программирования, о которых мы поговорим в соотвествующей главе.

В моем случае подъем от аутотренинга наблю­дался на протяжении двух месяцев, после чего действительность взяла свое. Помимо кратковре­менного отдыха, я уже не получал никаких преиму­ществ от занятий, слишком сильными оказались мои внутренние конфликты для того, чтобы их можно было подавить таким образом. Тем не менее навыки, полученные вследствие занятий ауто­тренингом, очень мне пригодилось при освоении других похожих техник, требующих вхождения в транс, таких как цигун и трансцендентальная ме­дитация.

Подытоживая, можно сказать, что, несмотря на наличие определенного позитивного эффекта, связанного с обучением техникам расслабления и глубокого отдыха, а также временного уменьшения тревожащих симптомов, аутотренинг не может являться радикальным средством для выхода из депрессии. Слишком узкая направленность этого метода и очевидная ограниченность получаемых результатов привели к постепенному забвению аутотренинга как средства из арсенала современ­ных психиатров и психотерапевтов.

 

СВЕГОТЕРАПИЯ

Терапия светом показана людям, страдающим се­зонной депрессией или сезонным аффективным расстройством (САР). Этим заболеванием чаще страдают женщины в возрасте от 20 до 40 лет. При САР проявления депрессии обостряются зимой и стихают летом, с увеличением количества солнеч­ных дней. Давно замечено, что в северных широтах люди чаще страдают депрессией, в южных штатах США этот показатель равен 1-2%, в северных до­стигает 10%. По некоторым данным, у эскимосов Гренландии распространенность депрессии дохо­дит до 80% от общего числа населения.

Механизм воздействия светотерапии связыва­ют с влиянием на обмен в организме мелатонина, гормона шишковидной железы, секреция которого увеличивается с наступлением темноты. Функция мелатонина связана с регуляцией сна человека, его секреция способствует засыпанию, но в то же время имеется обратная зависимость с уровнем серотони­на, выработка которого уменьшается с увеличением количества мелатонина в нервной ткани и наобо­рот. Как и в других случаях, биохимические наруше­ния не являются единственной причиной развития депрессии, а скорее служат основанием для возник­новения благоприятного фона для ее проявления.

Подвергая пациента воздействию дополнитель­ного искусственного облучения ярким светом, во многих случаях удается добиться положительного результата. Терапия обычно продолжается на про­тяжении месяца, эффект достигается в сроки от

 

нескольких дней до двух недель, продолжитель­ность сеанса от получаса до нескольких часов, в зависимости от отклика больного.

Удобством данного метода является возмож­ность его самостоятельного применения, можно приобрести специальные лампы, мощностью до 10 люкс, и практиковать в домашних условиях. Побочных эффектов нет, из недостатков — требует затрат определенного времени, иногда значи­тельного.

Совсем недавно, в апреле 2009 года, были’опуб­ликованы результаты исследования врача пси­хиатрической больницы города Фалун, в Швеции, Сесилии Растад. Доктор Растад вела наблюдение за 24 пациентами, получавшими в течение 10 дней курс светового облучения на протяжении 1,5-2 ча­сов ежедневно. По полученным данным, более половины больных почувствовали себя после окон­чания курса намного лучше, причем хорошее само­чувствие сохранялось у них еще на протяжении месяца после получения терапии. Характерно, что в северной Швеции приступам САР подвержены до 20% жителей.

Я лично светотерапию не пробовал, у меня де­прессия не отличалась сезонностью, но отзывы о методе хорошие, в качестве симптоматической терапии он может подойти больным с соответству­ющими проявлениями болезни. Но надо отдавать себе отчет в том, что таким образом можно достичь лишь временного улучшения самочувствия, по­скольку на истинные причины, вызывающие депрессию, метод никакого воздействия оказать не может.

ХОЛОТРОПНОЕ ДЫХАНИЕ

Авторство методики холотропного дыхания принадлежит ныне здравствующему американско­му психиатру чешского происхождения Станиславу Грофу, уже упоминавшемуся в главе «Психоделиче­ские препараты». После законодательного запреще­ния применения ЛСД в психиатрии Гроф принялся за поиск легальной альтернативы. Перепробовав много различных методов изменения сознания, он в конце концов остановился на глубоком частом дыхании, названном им «холотропным» (цело­стным).

При достаточно длительном и интенсивном глу­боком дыхании меняется газовый состав крови, происходит вымывание из нее углекислого газа и насыщение кислородом. Гипероксигенация вы­зывает у практикующего эффекты, сходные с возникающими при применении ЛСД. Помимо соб­ственно дыхательной техники, применяется также специально подобранная музыка и телесные мани­пуляции со стороны преподавателя, техники для преодоления всплывающих мышечных зажимов и барьеров.

Сессия длится около часа-полутора, результатом является всплытие, проявление бессознательного материала в сознании холонавта. Гроф считает, что таким образом возможно осознание не только глубинного личного опыта, но и выход за его преде­лы, в область, которую он называет трансперсо­нальной.

Вот как об этом пишет сам Гроф:

«Содержание холотропных состояний оказыва­ется подчас мистическим или духовным. Мы можем пережить череду психологической смерти и возрождения и широкий спектр надличностных явлений, таких как чувства единения и отождеств­ления с другими людьми, с природой, Вселенной, Богом, обнаружить нечто такое, что кажется нам воспоминаниями из других воплощений, встре­титься с яркими архетипическими образами, об­щаться с бесплотными существами и посещать бесчисленные мифические края. Наше сознание может отделяться от тела и сохранять, тем не ме­нее, свою способность воспринимать как ближай­шее окружение, так и места самые что ни на есть отдаленные».

Станислав Гроф «Надличностное видение»

Тема транперсонального опыта весьма интерес­на и обширна, но выходит за рамки данного иссле­дования, интересующихся этой областью познания я отсылаю к трудам Грофа, многие из которых пере­ведены на русский язык и доступны в электронном виде. Нас же интересует практика холотропного дыхания применительно к важной для нас теме, лечению депрессии.

Теоретически если, как утверждает Гроф, пережи­вания холонавта равноценны эффектам, достигае­мым при применении ЛСД, и к тому же являются более безопасными, то такая практика должна иметь большую терапевтическую ценность для обнаруже­ния и проработки скрытого бессознательного мате­риала, играющего значительную, как мы выяснили выше, роль в развитии депрессивного состояния.

Рассуждая подобным образом, я записался на семинар к достаточно известному тренеру в одном из крупных украинских городов. Семинар прохо­дил на протяжении трех дней, программа включала в себя две дыхательные сессии. Перед началом семинара я рассказал о своей проблеме тренеру и получил от него заверения, что, по крайней мере, для устранения соматических проявлений депрес­сии холотропная терапия подходит как нельзя лучше. Он рассказал мне свою собственную исто­рию избавления от хронической язвы желудка посредством всего лишь одного удачного сеанса дыхания. Во время сессии в его сознании возникло видение какой-то средневековой битвы, в которой он сам принимал участие и был проткнут мечом в районе правого подреберья, в аккурат в месте проекции язвы на переднюю стенку брюшной по­лости. Излишне говорить, что после этого пережи­вания боли прекратились, а инструментальное исследование не показало никаких следов заболе­вания, резистентного к терапии на протяжении предшествующих пяти лет.

Надо сказать, что этот рассказ и все, что я предва­рительно прочитал о холотропной терапии, очень меня обнадежили, но, к сожалению, меня ждало очередное разочарование. Я не могу обвинять в этом тренера или говорить о недейственности самого метода, никоим образом. Просто лично у меня не получилось. Мне было крайне сложно физически выдержать заданный темп дыхания, осо­бенно с учетом моей выраженной астении. Я сбился с ритма уже через несколько минут и не смог к нему вернуться, несмотря на все усилия. Та же история повторилась и на втором сеансе, и в результате мне пришлось возвращаться несолоно хлебавши.

Холотропное дыхание представляет собой очень интересный феномен, достойный тщательного изу­чения, но для успешной его практики, как мне пред­

 

ставляется, необходимо находиться в хорошей физической форме, что редко бывает возможным для депрессивного больного. Кроме того, опреде­ленное неудобство составляет невозможность или, скажем так, нежелательность самостоятельной практики. Во время сеанса возможна потеря кон­троля над своими движениями, дезориентация в окружающем пространстве, можно элементарно нанести себе какое-нибудь увечье (без контроля со стороны ситтера?).

Что же касается проводимой Грофом аналогии между эффектами холотропного дыхания и приема ЛСД, то это конечно же преувеличение. ЛСД дает практически мгновенный доступ к бессознательно­му материалу, который сохраняется на протяжении нескольких часов, в случае с холотропным дыха­нием, для того чтобы обрести такой доступ, при­ходится приложить массу физических усилий на протяжении не менее часа и в результате, если повезет, получить возможность приоткрыть дверцу в подсознание всего на несколько мгновений. Разница мне кажется очевидной.

Уже позже, занимаясь первичной терапией в центре доктора Янова, я понял, насколько наивны­ми были мои представления о возможности осозна­ния какого-то одного травмирующего эпизода из прошлого и последующего немедленного выздо­ровления. Но это уже история для другой главы книги.

САЙЕНТОЛОГИЯ

О сайентологии в Интернете можно найти мас­су информации, большей частью критического характера. В чем только сайентологию не обвиня­ют, особенно усердствуют в этом отношении религиозные организации, причисляющие ее к де­структивному культу, а ее основную организацию, церковь сайентологии, равняющие чуть ли не с церковью Сатаны.

На самом деле это, конечно, не так, никаким деструктивным культом или сектой сайентология не является. Но в то же время вызывает определен­ное удивление обилие критики в ее адрес, я не знаю никакой другой практики духовного роста, вызыва­ющей столько раздражения и неприятия со сторо­ны социума. Определенное рациональное зерно в этом есть, и надо сказать, что сайентологи обильно выдают подпитку, не позволяющую этой цветущей критике завянуть. Чего только стоит одно, часто цитируемое, высказывание основателя движения, Рона Хаббарда:

«Если хотите сколотить состояние, создайте свою религию».

С другой стороны, совершенно невозможно объяснить популярность сайентологии, если вос­принимать ее только как тоталитарную секту и средство по выкачиванию денег с доверчивых адептов. Приверженность сайентологии Джона Траволты, Тома Круза и ряда других популярных

голливудских актеров давно уже стала поводом для бесконечных пародий и острот со стороны коми­ков во всем мире. Но вряд ли стоит воспринимать этих успешных и довольных жизнью людей как круглых дураков, не способных отличить работаю­щую технику от очевидного обмана в загадочной упаковке.

Так что же такое сайентология?

Это в первую очередь практика духовного роста, достаточно, на мой субъективный взгляд, малоэф­фективная. Полагаю, что могу себе позволить по­добное суждение. Все-таки я потратил около 50 часов моего времени и порядка полутора тысяч долларов на онлайн-сессии с одним популярным в Рунете тренером по сайентологии. Ну и конеч­но же это бизнес, основанный на обучении этой практике.

Нас в данном случае опять же интересует сайен­тология как инструмент для лечения депрессии. Мы можем смело отвлечься от метафизического мировоззрения сайентологии и дианетики. Роном Хаббардом написаны многочисленные труды, тысячи и тысячи страниц, с которых он рассказыва­ет об устройстве Вселенной, иных мирах, инопла­нетянах и макабрианцах. Не следует забывать, что Хаббард был писателем-фантастом, возможно даже и неплохим, так что, если вы интересуетесь этим жанром литературы, можете посвятить его книгам какое-то время. Нас, повторюсь, сейчас это не инте­ресует.

Не секрет, что сайентологи крайне негативно относятся к методам современной психиатрии, в частности к употреблению психотропных препа­ратов, и предлагают свои, альтернативные методы избавления от этого заболевания. Известен скан­дальный случай, когда Том Круз набросился с обви­нениями и упреками в адрес актрисы Брук Шилдс после публичного признания последней в употреб­лении антидепрессантов.

Такой подход, несомненно, ошибочен и, в ряде случаев, крайне опасен. О роли антидепрессантов мы уже говорили выше, они редко являются доста­точным средством для лечения депрессии, но очень часто — необходимым. Уже одно такое категорич­ное неприятие одного из основных и, несомненно, эффективных методов лечения депрессии и отри­цание его очевидного позитивного влияния на течение заболевания вызывает сомнения в научной ценности подхода сайентологов. Но давайте все же рассмотрим в деталях, что именно предлагают последователи Рона Хаббарда.

Насколько я могу судить из своего собственного опыта, Хаббард взял на вооружение одну психо­терапевтическую методику, так называемую психо­логическую десенсибилизацию. На практике это означает, что начинающему сайентологу предлага­ется, под руководством специально обученного сотрудника церкви сайентологии, пересмотреть весь свой жизненный опыт. Эта процедура назы­вается одитинг, от латинского «audit» — «прослуши­вание», «слушать». В ходе процесса выявляются болезненные эпизоды из прошлого, вызывающие неприятные эмоции у проходящего одитинг. Веду­щий процесса, одитор, предлагает многократно прокрутить в сознании этот конкретный эпизод, до тех пор пока он полностью эмоционально не «разрядится».

О том, что такая разрядка наступила, одитор узнает по показаниям специального прибора, И-метра. Мне тоже пришлось его приобрести для прохождения процедуры, в результате я заплатил 200 долларов за обычный омметр, к которому были подсоединены две полые металлические банки. Во время процесса я держал банки в руках, прибор лицевой частью был повернут к одитору, который и считывал его показания. Есть ли в этом какой- либо смысл? Не знаю, по ощущениям никакой разницы не было, что до «разрядки», что во время, что после.

Что касается самого метода десенсибилизации, он, несомненно, имеет право на существование, хотя и надо отметить, что придуман, конечно, не Хаббардом. Психологическая десенсибилизация давно применяется в различных видах психотера­пии и является одним из многих существующих на сегодняшний день методов в арсенале врачей со­ответствующего профиля. Насколько правильным является вычленение всего лишь одного метода и применение его ко всем подряд, невзирая на со­вершенно различный патогенез заболевания в каждом отдельном случае, оставляю судить вам. Скажу только, что любой психиатр назовет это абсурдом.

Мне десенсибилизация не помогла абсолютно. Это не значит, что она не помогает никому, отнюдь. У меня нет оснований не верить восторженным отзывам практикующих сайентологов, которые можно встретить в Интернете. Для кого-то, навер­ное, этот метод подходит идеально, но никакой ста­тистики в отношении удачных и неудачных сеан­сов сайентологи вам не предоставят. Опять же надо понимать, что люди могут ставить разные цели. Для меня важным было избавиться от депрессии, и в моем случае сайентология оказалась бессильной. Для какого-то фаната фантастики, интересующего­ся духовным ростом, сайентология вполне может оказаться полезной. Впрочем, даже с этой точки зрения, я считаю что есть много других, значитель­но более эффективных практик

Я практиковал одитинг по Интернету, в онлайн- режиме, с одитором, который работает в «свобод­ной зоне», то есть не имеет отношения к церкви сайентологии и не платит им никаких отчислений. У таких фрилансеров цены обычно ниже, чем у официалов, что, не скрою, было одним из факторов выбора в моем случае. Вне зависимости от цен на услуги, мой одитор считается в Сети вполне про­двинутым и обладает какими-то невообразимыми для простого смертного титулами, вроде «Действу­ющий Тетан» какого-то там порядка.

Наши сессии проходили три раза в неделю и дли­лись около одного часа, иногда доходило до полу­тора часов. Стоил один час занятий 35 долларов США, выдержал я немногим более трех месяцев, то есть всего порядка 40-50 часов. Все это время мы занимались «ремонтом жизни», первой фазой одитинга, в которой мы должны были обработать все травмирующие ситуации из прошлого и с чистого листа развиваться дальше. Собственно, успешное завершение первой фазы меня бы вполне устроило, никаким «Тетаном» становиться я не со­бирался. Но увы.

Терпение мое лопнуло, когда одитор объявил, что цены за свои услуги он переводит в евро, что на тот момент означало повышение в размере 30 про­центов. Я посчитал, что выброшенные на ветер 1500 долларов являются достаточной платой за 50 часов изматывающих упражнений и постоянное нытье одитора в отношении принимаемых мной в то время антидепрессантов. Мне кажется, что «Дей­ствующий Тетан» и сам к тому времени понимал, что мы движемся в никуда, и рад был избавиться от такого неперспективного ученика.

 

Разумеется, он обвинил во всем мои таблетки и заявил, что, продолжая их прием, я дискредитирую сайентологию и его лично. Это полная чушь. Прием антидепрессантов не помешал моим занятиям цигуном и трансцендентальной медитацией, от ко­торых я ощутил реальную пользу.

Суммируя, я, исходя из собственного опыта, категорически не советую сайентологические практики для лечения депрессии. Для меня это оказалось пустой тратой времени и денег.

 

ФИЛИППИНСКИЕ ХИЛЕРЫ

Феномен хилерства, или «психической хирур­гии», распространен не только на Филиппинах, достаточно именитые практики живут в Бразилии и некоторых других странах Латинской Америки, но именно филиппинские мастера получили наи­большую известность. Любопытно, что во всех странах, в которых живут и работают хилеры, доми­нирующей религией является католичество. Не знаю, имеет ли это какое-то значение или является простым совпадением.

О хилерах, в русскоязычных средствах массо­вой информации, сообщалось еще в советское время, в негативном, разумеется, аспекте. Их представляли как шарлатанов, облапошивающих доверчивых туристов при помощи несложных фокусов. В то время я и представить себе не мог, что наступит день, когда мне придется проверить соответствие этой информации истине на лич­ном опыте. Сразу скажу, что в настоящее время, в 90 или более процентов случаев, так оно и есть; набравшее популярность хилерство на Филиппи­нах стало туристической приманкой и привело к повсеместному открытию множества клиник и салонов, в которых практикуют псевдохилеры, по сути шарлатаны и фокусники.

Но прежде чем рассказать о своем личном опыте с филиппинскими целителями, для лучшего пони­мания предмета этой главы я бы хотел привести рассказ известного писателя и журналиста Всеволо­да Овчинникова. Впечатления Овчинникова очень интересны, и я позволю себе привести его статью целиком.

ЧУДО ФИЛИППИНСКИХ ХИЛЕРОВ

Колдовство филиппинской хирургии фиксирует документальная видеозапись. Неужели это было наяву, неужели я видел все это собственными гла­зами? Никогда и никому не поверил бы, что такое возможно. В двух шагах от меня филиппинский лекарь за час голыми руками прооперировал две дюжины пациентов, тратя на каждого по две, реже — по три минуты.

Без обезболивания. Без дезинфекции. Нако­нец, даже без единого вопроса. Больной шепчет несколько слов ассистенту, и тот посылает его либо направо — на кушетку, либо налево — на кресло. А хирург ходит туда-сюда, едва успевая вытереть руки махровым полотенцем.

Коллективный гипноз? Но стоящий рядом со мной чернокожий журналист из Тринидада снимал происходившее видеокамерой, и все увиденное нами записалось.

Друзья привезли меня к Алексу Орбито, одно­му из самых известных на Филиппинах хилеров, как называют себя мастера этого загадочного на­правления народной медицины. После часа езды мы добрались до Кэсона, пригорода Манилы. Войдя в ворота, я удивился тому, как много людей собралось в тесном дворике.

Посетителей было человек восемьдесят. Мно­гие из них пришли еще до рассвета. Хирургия

голыми руками — это поистине народная медици­на, в частности потому, что не предполагает какой-то заранее оговоренной платы. Считается, что мысли о наживе приводят к раздвоению воли и снижают сверхъестественные способности хилера.

К дому примыкал навес, под которым в не­сколько рядов были расставлены скамейки. Все это напоминало сельский кинозал. Только вместо экрана в глубине виднелся большой застекленный проем. Он отделял помещение площадью около тридцати квадратных метров. Там стояли плетеная кушетка и кресло, покрытые белой клеенкой.

Католическая церковь на удивление благо­склонно отнеслась к местным знахарям, назвав их необъяснимое искусство «вероврачеванием». Поэтому на стене висели изображение Христа и религиозный плакат с надписью: «Если веришь, все возможно». Рядом на маленьком столике ле­жала Библия.

В половине десятого со двора раздалось пение. Больные, часть которых расселась на скамьях, а остальные толпились позади, хором исполняли религиозные псалмы.

Неожиданно в дверях появился моложавый че­ловек невысокого роста. Он приветливо улыбался, но в глазах его было что-то колючее. Всем своим обликом он оставлял ощущение тугой стальной пружины. Это и был Орбито.

Пока больные продолжали петь псалмы, он положил руки на Библию и около получаса оста­вался в полной неподвижности. Однако его сосре­доточенное лицо преобразилось. Взгляд стал еще более жестким, пронзительным и одновременно как бы отсутствующим. Нервные руки с длинными тонкими пальцами заметно побледнели.

Мне доводилось слышать, что хилеры не подпу­скают зрителей ближе чем на пять-шесть шагов. Но когда Орбито начал врачевать, я волей-нево­лей оказался буквально рядом с ним. Потому что в помещение, которое условно назову операцион­ной, тут же набилась уйма народу. Во-первых, между креслом и кушеткой стояли мы с журналис­том из Тринидада. Во-вторых, там были три ассис­тента Орбито. И наконец, в дверь протиснулись более десятка больных из начала очереди.

Пение псалмов продолжалось более получаса. Причем ассистенты Орбито умело дирижировали хором, доводя его участников до состояния само- экзальтации. Даже я почувствовал, что у меня по спине забегали мурашки.

То, что совершалось перед моими глазами, очень походило на чудо. Но, пожалуй, самым по­разительным из всего увиденного был темп. Оче­редной пациент, которому указали на кушетку, ложится на нее, не снимая ботинок, поднимает ру­башку. Орбито подходит к нему и, ничего не спра­шивая, начинает пальцами обеих рук массировать больное место. Потом левая рука врачевателя перестает двигаться. И вот я отчетливо вижу, как указательный и средний пальцы его правой руки уходят куда-то вглубь.

Хорошо видна продолговатая каверна, открыв­шаяся между пальцами. При этом явственно слышен не то шлепок, не то всплеск — примерно такой же звук, который слышишь, когда прово­дишь пальцем по напряженным губам. В каверне тут же появляется красноватая жидкость. Не кровь, а нечто более светлое, возможно сукровица или лимфа. Капли этой жидкости разбрызгиваются по клеенке. Быстро двигая указательным пальцем

правой руки и помогая ему большим пальцем, Ор­бита вытягивает из открытой раны кусочек корич­невой ткани, похожий цветом на сырую печенку. Левая рука его по-прежнему остается неподвиж­ной, прижатой к больному месту. Правой рукой он берет тампон, который ассистент только что смочил водой, погружает его в рану и через не­сколько секунд отходит от стола. Ассистент таким же тампоном, но уже смоченным кокосовым мас­лом, вытирает живот больного. И я, не веря своим глазам, убеждаюсь, что на нем нет даже шрама, только покрасневшее пятно. А Орбита, сделав два быстрых шага, уже склоняется над больным, сидя­щим в кресле. На шее пациента явственно виден жировик величиной с голубиное яйцо. Снова не­сколько поглаживаний, пальцы психохирурга уходят под кожу. И вот в миску летит еще один окровавленный кусок. Больной недоверчиво ощу­пывает гладкую шею, на которой только что был желвак. А на кушетке животом вниз уже лежит женщина. Ассистентка оголяет ей спину, и Орбита, никого ни о чем не спрашивая, сразу же тянется к небольшой выпуклости на пояснице пациентки. Снова брызги красноватой жидкости. На сей раз Орбита извлекает какой-то особенно большой кусок окровавленной ткани. А люди все идут и идут. Орбита в таком же немыслимом темпе передвигает­ся от кушетки к креслу, от кресла к кушетке. И сра­зу же, не задавая никаких вопросов больному и не слушая ассистентов, находит больное место и начи­нает манипулировать с ним. По словам Орбита, во время врачевания он как бы находится в трансе, руки его движутся автоматически.

— Я должен глубоко сосредоточиться, — рас­сказывает он. — Мое тело холодеет. Я как бы

мертвею. Но потом я чувствую нарастающее теп­ло, особенно в руках. И когда прикасаюсь к телу больного, я чувствую, что какая-то сила струится из моих пальцев.

Лишь большой палец оставался снаружи. Сам Орбито почти не смотрел на свои руки. Иногда он поднимал голову, и на его лице угадывалось нече­ловеческое напряжение.

Должен признаться, что, став очевидцем десятка подобных операций, я почувствовал себя плохо. Уже во время пения псалмов начала кружиться голова. А после того, как я увидел рядом с собой пальцы, погружающиеся в человеческое тело, услышал странный звук, при котором из открывшейся кавер­ны разлетаются брызги, после того, как я увидел кровавые куски ткани, брошенные в эмалированный тазик, зарябило в глазах, и я потерял сознание.

Орбито на какую-то долю секунды поднял на меня взгляд и сказал ассистентке:

  • Пусть он посидит во дворе.

Даже под навесом было жарко, около 40 гра­дусов. Шатаясь, я вышел во дворик и присел перед курятником. Пот лил с меня градом. Какое-то время я был словно в забытьи. Но вдруг почувство­вал, что меня словно окатило прохладным душем. Я глубоко вздохнул и, открыв глаза, увидел Алек­са Орбито, положившего мне руку на лоб.

  • Ну вот, теперь все в порядке, — сказал он и вернулся в дом.

Я, словно загипнотизированный, последовал за ним. И как раз вовремя, потому что на кушетку ло­жилась супруга доктора Фава — медика из фирмы по страхованию жизни, который и привез меня к Орбито. По ее словам, она сказала ассистентке

буквально две фразы: «У меня сердце. Бывают пе­ребои».

Пожилую женщину положили на спину. Она расстегнула кофту. Орбито подошел, положил одну руку на лоб, а другую на грудь больной и оставался в таком положении целую минуту. По­том врачеватель принялся массировать женщине основание шеи. Его указательный и большой паль­цы погрузились куда-то за ключицу. И хотя он ма­нипулировал ими довольно долго, извлечена была лишь тоненькая пленка кораллового цвета.

Никаким тампоном в этом случае Орбито не пользовался. После того как ассистентка вытерла ключицу ватой, смоченной кокосовым маслом, госпожа Фава встала и вышла со мной во дворик.

  • Я чувствовала нажатие пальцев, словно кто- то меня ущипнул. Но сильной боли не было. А сей­час только жжение, — говорила она.

Уже на обратном пути, сидя в машине, я попро­сил госпожу Фава обнажить ключицу и увидел на ней лишь небольшое красное пятно.

  • Сколько же стоит обращение к такому изве­стному вероврачевателю?
  • По обычаю, каждый дает сколько может. Мне, например, ассистентка посоветовала купить склянку растирания. Но я могла этого и не делать.

Среди филиппинских вероврачевателей есть и шарлатаны, которых уличали в жульничестве. Но в целом авторитет их в народе велик. В Университе­те Филиппин им посвящено несколько диссерта­ций. Феномен хилеров ученые пытаются объяснить тем, что врачевание приводят в действие какие-то могучие духовные силы, как бы соединяют средст-

ва внушения с хирургическим вмешательством. Поэтому по аналогии с понятием «психотерапия» филиппинцы ввели в обиход термин «психохи­рургия».

Авторы книг о филиппинских хилерах утверж­дают, что они путем медитации аккумулируют некую неведомую энергию и, излучая ее через пальцы, на несколько мгновений раздвигают ткань на клеточном уровне, чтобы добраться до места, которое нужно удалить.

Вероврачевателям также приписывают способ­ность создавать биополе, резонирующее со свое­образным магнитным полем острова Лусон (оно действительно обладает странными особенностя­ми, о чем свидетельствует поведение приборов на проходящих мимо судах). По преданию, этот остров был частью Лемурии — государства, кото­рое частично погрузилось на дно океана, как Атлантида. Легенда гласит, что древние обитатели Лемурии отличались способностью к парапсихо- логическим контактам.

Итак, принято считать, что именно способность накапливать некую неведомую энергию и излучать ее через кончики пальцев позволяет хилерам про­никать вглубь тела больного. Причем именно это биополе обеспечивает стерильность пространства над раной, которая остается открытой лишь не­сколько секунд.

— Я считаю, что психохирургия, подобно игло­укалыванию и траволечению, может служить до­полнением к современной медицине, — говорит мне доктор Фава. — Иглоукалывание, к примеру сказать, получило признание, несмотря на то что

 

механизм его действия до сих пор не имеет науч­ного объяснения. Так что и психохирургия, видимо, заслуживает того, чтобы ее изучать всерьез. Кста­ти говоря, к филиппинским хилерам проявляют повышенный интерес специалисты по военно- полевой хирургии из Пентагона, бундесвера и японских «сил самообороны». Ведь «филиппин­ское чудо» — это не только умение голыми руками проникать внутрь тела, но и способность мгновен­но закрыть рану.

Выбирая специалиста, следует проявить макси­мальную осторожность и щепетильность, даже широко разрекламированные практики на деле могут оказаться не самыми эффективными. На мой взгляд, на громкость имен лучше не ори­ентироваться, имеет больший смысл навести справки у людей, прошедших процедуры у того или иного хилера, желательно ознакомиться с медицинскими заключениями и анализами до и после сеансов психической хирургии. Я посту­пил именно так.

В Баку, где я живу в настоящее время, приобрел большую известность случай с одним высоко­поставленным чиновником, работающим в госу­дарственном железнодорожном управлении. У него была диагностирована какая-то особая форма мо­чекаменной болезни, одна из почек буквально была забита камнями, и, помимо того что болезнь при­чиняла ему мучительные боли, больной орган практически не функционировал, находясь на гра­ни отказа. Именитые специалисты в Баку и Москве предлагали единственное решение — ампутация. Не знаю, каким образом он узнал про Ромео, но для него Роми стал той самой соломинкой, за которую хватается утопающий.

Ромео живет и практикует в Маниле, но сам ро­дом из Багио, провинции в Филиппинах, откуда, по не до конца очевидным причинам, происходят большинство знаменитых хилеров в этой стране. По одной из версий, о которой упоминает и Овчин­ников, в этом районе существует какая-то аномалия магнитного поля Земли, которая и приводит к рож­дению относительного большого числа людей с паранормальными способностями.

В любом случае, человеку, о котором я веду речь, терять было нечего, он связался с Ромео и напра­вился в Манилу, где и прошел несколько процедур. Насколько мне известно, после первого путешест­вия он ездил к тому же еще один или два раза, но я не уверен в том, что причиной последующих поездок была та же самая болезнь, возможно, были и какие-то другие; пожалуй, это и не так важно. Важ­но то, что уже после первого курса процедур ультра­звуковое исследование не показало и следа камней в больной почке. Возможно, что впоследствии кам­ни образовывались вновь и поэтому пациенту при­шлось проходить повторные курсы лечения у Ромео, если принять это допущение, то получится, что хилеры лечат последствия болезни, а не ее причины, что, впрочем, характерно для любого хи­рургического вмешательства. Но разве не является удивительным сам факт извлечения или приведе­ния к исчезновению каким-либо другим путем большого количества почечных камней голыми руками, без использования каких-либо режущих инструментов, стерилизации и обезболивания?

Я не знаком лично с этим человеком, но знаю его имя, место работы, как я говорил выше, случай приобрел широкую известность, и несколько дру­гих бакинцев, среди которых оказался и один мой приятель, побывали после него у Ромео. У моего знакомого была проблема с грыжей межпозвоноч­ного диска. Случай был крайне запущен, передви­гаться без тросточки он уже был не в состоянии, единственным выходом, предложенным местными специалистами, была операция по удалению и про­тезированию поврежденного диска. Та же рекомен­дация была дана ему и в знаменитой клинике Майо, в Соединенных Штатах, в которой ему удалось пройти обследование во время служебной коман­дировки.

Ромео не восстановил ему целостность диска и не убрал проблему полностью, видимо, случай был слишком запущен или такие случаи в принципе не поддаются полной коррекции, не могу утверждать компетентно. Но фактом является субъективное улучшение состояния больного, он все еще ходит с тросточкой, но, по его словам, испытывает значи­тельно меньшие боли, кто имел проблемы с пояс­ницей, поймет, насколько это важно. Я привожу этот пример, для того чтобы проиллюстрировать — хилерство ни в коем случае не является панацеей от всех болезней и, как я покажу ниже, в некоторых случаях совершенно неэффективно. Мне не извес­тен какой-либо другой случай полного исцеления, помимо приведенного выше, о пациенте с почечно­каменной болезнью. Тем не менее настоящее хи­лерство также не является шарлатанством, каким его часто пытаются представить скептики, и заслу­живает более тщательного изучения.

Но перейдем к моему личному опыту.

На Филиппины мы отправились вчетвером, каж­дый со своими проблемами. Одного из нас мучили боли в пояснице, у второго было диагностировано какое-то образование в желчном пузыре, названное «полипом», я рассчитывал получить хоть какое-то облегчение от депрессии, мучавшей меня к тому времени уже второй год, ну а четвертый наш товарищ присоединился к группе из чистого лю­бопытства.

В Манилу мы прибыли в декабре 2003 года и сра­зу поняли, что, кроме как проходить процедуры у хилера, делать в этом городе нечего. Манила являет­ся одной из самых криминальных столиц мира, на руках у населения находится масса огнестрельного оружия, на входах в рестораны и большие магазины стоит детекторная рамка на металлы и вооружен­ный полицейский. Добавьте к этому до невозмож­ности загазованный воздух, транспортные пробки, хуже московских, ужасающую нищету на окраинах города, и вы получите достаточно точное представ­ление о точке на земном шаре, где живут и работа­ют лучшие в мире хилеры.

Ромео плохо владеет английским, и связь с ним поддерживалась через его супругу и ассистента Бесс, с которой и были согласованы условия и вре­мя нашего визита. Мы остановились в гостинице, в относительно безопасном районе Манилы, и каж­дое утро за нами заезжал микроавтобус, который и отвозил нас к дому, где практиковал Роми. На доро­гу в оба конца у нас уходило около четырех часов ежедневно.

Надо сказать, что настоящие хилеры, к числу которых, несомненно, относился и Роми, не берут денег с местного населения за свои услуги. Истин­ные целители ведут скромный образ жизни и сами являются очень смиренными людьми. Все они счи­тают, что их руками оперирует Святой Дух, а сами они являются всего лишь проводниками Боже­ственной воли. Для подавляющего большинства филиппинцев услуги современных медицинских клиник и госпиталей недоступны ввиду своей доро­говизны, и посещение местного хилера зачастую

 

является для них единственно возможной меди­цинской процедурой. Каждое утро к дому автори­тетного хилера выстраивается огромная очередь страждущих, ни одному из которых хилер не от­казывает в безвозмездной помощи. Добровольные подношения не возбраняются, кто-то может по­жертвовать десяток яиц, кто-то курочку, но источ­ником дохода хилеров работа с местной беднотой не является. Живут они за счет туристов, таких, ка­кими оказалась и наша четверка. Роми назначил нам цену за свои услуги, достаточно, на мой взгляд, разумную, хотя по местным меркам, возможно, и вы­сокую. Ничего предосудительного в такой практике я не вижу. Мы могли себе позволить заплатить эти деньги, почему бы и не дать возможность хилеру обеспечить свою семью на какое-то время и внести таким образом свой скромный вклад в лечение людей, не могущих позволить себе такие расходы?

Итак, на следующий день после прибытия в Ма­нилу мы отправились на знакомство с Роми и нашу первую процедуру. Всего таких процедур мы про­шли семь, ежедневно по одной, на голодный желу­док Жилище Ромео представляло собой небольшой отдельно стоящий дом с маленьким двориком, по которому разгуливало несколько куриц, вероятно подношения от благодарных пациентов, которых, несмотря на ранний час, уже собралось достаточное количество у ворот дома. Надо сказать, что такое количество лечащихся у хилера местных жителей может служить хорошим знаком, отличительным признаком мастера. Учитывая, что он не берет с них денег и то, что местного провести на порядок слож­нее, чем наивного туриста, такой интерес к цели- тельству Ромео обнадеживал. Кроме самого Роми, в доме находились Бесс, супруга и ассистент-пере­водчик, массажист, который подготавливал пациен­тов к процедуре, и старая женщина самого таинст­венного вида, назначение которой оставалось для нас загадкой определенное время и которую мы сразу окрестили «колдуньей». В отличие от рассказа Овчинникова, я не увидел в доме никаких религи­озных атрибутов, кроме плаката с весьма симпа­тичным изображением Иисуса в джинсах и с мобильным телефоном, на Библии Ромео тоже не медитировал. Но об этом позже.

Первым кандидатом на процедуру, как организа­тора поездки и лидера группы, друзья единогласно определили меня. Я подозреваю, что в этом, с их точки зрения, был некоторый смысл, рассказы рас­сказами, а прежде чем ложиться даже не под нож, а под голые руки малограмотного знахаря, не поме­шает понаблюдать за процессом воочию, со стороны.

Ну я, так я. Никакого страха я не испытывал, даже напротив, хотелось пройти сеанс побыстрее, чтобы в случае положительного результата почувствовать эффект как можно раньше.

Сама процедурная представляла собой неболь­шую комнату, в центре которой располагалась кушетка, рядом с ней находился стул с эмалирован­ным тазиком и миска с небольшим количеством ваты. Больше в комнате не было ничего. Спрятать что- либо под кушеткой не было никакой возможности: края простыни с нее не свисали и пространство под кушеткой прекрасно просматривалось.

Процедура началась с массажа кокосовым мас­лом, проводимого ассистентом. Массаж был не­долгий, минут пять всего, наверное, после чего в комнату вошел сам Ромео.

Хилер оказался невысоким, крепко сложенным человеком лет сорока. До и во время процедур он был полностью сосредоточен и даже показался не­сколько угрюмым, но это впечатление полностью развеялось в ходе общения с ним после завершения сеанса. Ромео очень скромный, смиренный и ис­кренний человек, как и другие истинные целители, себя он рассматривает как инструмент, которым оперирует Святой Дух. Он сам не может точно объ­яснить, как именно ему удается раздвигать руками мягкие ткани и извлекать патологические обра­зования, судя по всему, в момент вмешательства он находится в некоем трансе, природу которого не может объяснить. Ромео не медитировал перед операцией, не молился на Библии, ничего такого, просто очень сильно сосредотачивался, концент­рировал внимание.

Процедура производилась совершенно открыто, мои друзья присутствовали рядом, обступили ку­шетку со всех сторон, снимали процесс на камеру. Оперировал Роми в рубашке с короткими рукавами, так что спрятать что-либо в рукаве у него не было никакой физической возможности.

Непосредственно перед вмешательством хилер провел диагностику, которая выглядела следующим образом — он проводил руками над всеми орга­нами и диктовал супруге названия пораженных органов: печень, почки, селезенка. Никакой конкре­тизации не проводилось, просто назывался боль­ной орган, впрочем, ожидать от знахаря глубоких медицинских познаний было бы, наверное, не совсем правильно.

Ромео начал с разминания живота пальцами, создал такую небольшую ямку на поверхности брюшной полости, которая через несколько секунд стала наполняться кровью. Неожиданно Ромео приподнял одну ладонь, уперся указательным паль­цем мне в живот и с глухим стуком резко вошел в брюшную полость. Зрелище было впечатляющее,

 

но должен сказать, что раскрытой полости и внут­ренних органов видно не было, мешала кровь. Немного покопавшись в животе указательным пальцем, он ввел туда еще и большой и начал что-то из живота вытягивать с заметным усилием. По виду это «что-то» напоминало полоску жировой ткани, обляпанную кровью. Всего Ромео вытянул сантиметров десять ткани, которую бросил в тазик возле кушетки. Туда же отправился и ватный тампон, которым он быстрым движением протер место операции и очистил его от крови. На месте вмешательства осталось только легкое покрасне­ние, никакой раны или кровоподтеков. Еще раз скажу, что ни я, ни мои товарищи открытой брюшной полости не видели, только кровь и куски вытягиваемой ткани.

Такую же процедуру Ромео повторял и на других участках тела, иногда вместо ткани он доставал какие-то сгустки свернувшейся крови, при воздей­ствии на сердце и легкие сквозь грудную клетку он не проникал, манипулировал только на ее по­верхности, лишь немного продавливая пальцами кожу и мышцы.

Боли я не испытывал, но было очень странное ощущение, которое впоследствии подтвердили и мои друзья, будто кожу сверлят стальными инстру­ментами, очень жестко, но при этом безболезненно. Я убежден, что простым нажатием пальцами со­здать такое ощущение не получится. Иногда возни­кало впечатление проникновения в тело какой-то холодной энергии, притупляющей чувствитель­ность и возможную болезненность.

После завершения процедуры Ромео вручил каж­дому из нас большой термос с какой-то теплой светло-красной жидкостью и сказал, чтобы мы пили ежедневно не менее шести ее стаканов. Термосы мы сдавали на следующее утро обратно и получали взамен новые. Кто-то из проходивших в одно с нами время лечение иностранцев сказал, что это был настой коры чайного дерева, но я не уверен, подтвердить не могу

Так продолжалось семь дней. Конечно, это было потрясение, чудо происходило не просто на наших глазах, оно происходило с нами. Объяснить этот феномен естественными причинами было бы занятием совершенно бессмыссленным, по край­ней мере так нам казалось во время пребывания на Филиппинах. По возвращении домой первые впе­чатления немного улеглись, и стало возможным провести относительно объективный анализ про­изошедшего и подвести результаты лечения.

Один из нас прошел повторное ультразвуковое обследование, которое показало, что от полипа в желчном пузыре не осталось и следа. Это можно было бы списать на ошибку одного из проведенных обследований или того, что показало наличие по­липа или обратного. Если бы не один факт. Дру­гому нашему товарищу помощница Ромео, та самая «колдунья», удалила большую папиллому с груди и келоидный рубец под челюстью. Без какого-либо обезболивания, голыми руками. Рубец, правда, ушел не полностью, процентов на 80, но от папилломы осталась только маленькая, едва заметная ложбин­ка. Это просто факт, ни на какую врачебную ошибку списать его не получится.

Третий наш товарищ, страдавший от болей в пояснице, чувствовал себя после процедур на Фи­липпинах прекрасно, буквально летал, радовался как ребенок. Но по прошествии какого-то времени боли, к сожалению, вернулись. Я подозреваю, что и в улучшении его самочувствия, и в последующем ухудшении большую роль сыграл психологический фактор. Не зря все тот же иностранец, что сказал нам о настое чайного дерева, советовал нам — ни­кому ничего не рассказывайте. Он проходил лечение уже не в первый раз и прекрасно понимал, на какую скептическую реакцию мы можем натолк­нуться со стороны окружающих. Так оно п слу­чилось. Люди редко могут выйти за пределы привычного мировоззрения, все необычное, не укладывающееся в приемлемые для них рамки, лег­че объявить мошенничеством, поднять на смех, иначе придется признать, что свой собственный уклад жизни не является единственно верным и правильным. Скепсис окружающих вызвал в моем товарище сомнения, сомнения привели к сниже­нию психологического настроя, который играет очень большую роль в процессе выздоровления, этого не отрицает и привычная нам современная медицина.

Что касается лично меня — увы, никакого резуль­тата я не ощутил, ни во время лечения на Филип­пинах, ни по возвращении домой. Хилерство не панацея, есть болезни, при которых оно бессильно, оперировать душу сложнее, чем тело.

Так что же оно все-таки такое, хилерство?

На мой взгляд, это вид биоэнергетическиой тера­пии, своего рода экстрасенсорное воздействие на организм человека. Хилеры, по-видимому, облада­ют особой восприимчивостью, способностью аккумулировать энергию из окружающего мира и направлять, передавать ее на больные органы, ис­пытывающие в силу разных причин дефицит такой жизненной энергии. Это скорее сродни процеду­рам рейки или терапии в системе цигун, но в значи­тельно более концентрированной форме. После каждого сеанса Ромео обливался потом, выглядел совершенно истощенным, ему требовалось выхо­

 

дить на свежий воздух для того, чтобы восстановить силы. Мы даже попросили его как-то не покидать пределов помещения, чтобы развеять окончательные подозрения, и Ромео провел в комнате весь день, к концу которого выглядел как выжатый лимон.

На физическом уровне эта энергия может способ­ствовать восстановлению или улучшению микро­циркуляции крови в пораженных болезнью участках тела, за счет чего могут уменьшаться воспалительные явления, спадать отеки, улучшаться работа органов. Что же касается хирургии, проникновения пальцами через кожные и мышечные покровы тела, извлече­ния тканей и инородных тел — тут я бессилен что-либо объяснить. Я бы рад предложить стройную теорию, которая расставила бы все по местам, но ее у меня нет, я просто не знаю. Можно предположить, что эта часть манипуляций действительно является ловким трюком, призванным укрепить веру пациен­та в эффективность лечения, своего рода ложью во спасение, но, пройдя через эту процедуру лично и вспоминая нашего Роми, мне крайне сложно при­нять такое предположение. Уж слишком он был наивным и бесхитростным для таких сложных ком­бинаций, да и как возможно провести такой фокус под пристальным наблюдением обступивших со всех сторон зрителей, снимающих к тому же процесс сразу на несколько видеокамер, я не представляю.

В любом случае, так это или нет, истинное хилер­ство мошенничеством не является, определенный эффект при некоторых болезнях от него есть. Еще раз повторю — это не панацея, ни в коем случае не следует отказываться от услуг современной меди­цины в пользу хилерства, оба метода могут прекрас­но друг друга дополнять, о каких-либо противопо­казаниях для прохождения лечения у хилеров мне неизвестно.

РОЛЬФИНГ

Рольфинг, или системная интеграция, относится к так называемым телесно-ориентированным методам терапии. Эти методы берут свое начало в работах выдающегося психиатра XX века, ученика Зигмунда Фрейда, Вильгельма Райха.

Райх предположил, что психические травмы могут проявлять себя на телесном уровне в виде различных мышечных блоков и зажимов. В конце концов подавленные эмоции трансформируются в теле человека в мышечный панцирь, который препятствует нормальному течению психической энергии и подавляет эмоциональную сторону личности человека. Соответственно, устраняя эти зажимы на телесном уровне, возможно добиться высвобождения заблокированной психической энергии, что субъективно проявляется в улучшении душевного состояния пациента.

На основе идей Райха возникло много различ­ных школ телесно-ориентированной терапии, я имел возможность ознакомиться на практике с одной из них — рольфингом. Основательница метода, Ида Рольф, доктор биохимии, построила свой метод на основе исправления деформаций и изменений, возникших в мышечных фасциях, свя­зующей ткани, которая поддерживает и связывает воедино мускулы и костную систему. Изначально рольфинг предназначался лишь для работы на физическом уровне, но в процессе выяснилось, что снятие напряжения в определенных частях тела нередко приводит к эмоциональной разрядке и вспоминанию каких-то давно забытых и вытеснен­ных инцидентов. Для меня рольфинг представлял интерес как инструмент достижения и выявления бессознательного материала, могущего иметь отно­шение к возникновению моего основного заболе­вания.

Сертифицированных рольферов, на момент на­писания книги, в России нет. Я прошел два сеанса в Берлине, в ноябре 2008 года, когда находился в этом городе в деловой поездке. В идеале необходимо прохождение курса из 10 процедур, но у меня не было на это времени, так что пришлось ограни­читься двумя. Каждая сессия длилась около полу­тора часов и по ощущениям напомнила сеанс глубокого массажа. Временами процедура была достаточно болезненной, все-таки воздействие происходит на глубоком уровне и с применением рольфером сильных нажимов и растяжений, ино­гда при помощи колен и локтей. Тем не менее в целом процедура вполне терпимая и большого физического дискомфорта не доставляет.

Во время второй сессии у меня действительно всплыл в сознании эпизод из детства, связанный с моими отношениями с отцом. Он не нес большого эмоционального заряда и его осознание не вызвало заметного душевного облегчения, тем не менее этот эпизод подтвердил для меня способность рольфин- га к высвобождению застарелых эмоциональных блоков. На физическом же уровне после каждой сессии я чувствовал себя очень хорошо. Осанка заметно улучшилась, в теле появилась общая лег­кость, настроение, соответственно, тоже измени­лось в сторону улучшения.

К сожалению, эти эффекты не оказались дли­тельными, уже через две недели мой мышечный панцирь собрался заново в прежнем виде. Насколь­

 

ко я понимаю, одного физического воздействия для надежного устранения телесных блоков недоста­точно. Без осознания и переживания психической травмы, вызвавшей возникновение зажима, он возвращается обратно через какое-то время. Для устойчивого эффекта необходим целостный под­ход, наряду с физическим воздействием должна проводиться серьезная психологическая работа по освобождению от травмирующих ситуаций. Тем не менее рольфинг может служить прекрасным дополнением к предлагаемому мною методу. При первой же возможности я собираюсь пройти курс до конца и добрать свои недостающие восемь про­цедур.

 

ДЕПРИВАЦИЯ СНА

Депрессия практически всегда связана с наруше­ниями сна. В зависимости от типа заболевания эти нарушения могут носить различный характер, от трудностей с засыпанием, поверхностного сна с частыми пробуждениями до противоположных симптомов, выражающихся в повышенной сонли­вости, тяжелом просыпании. Характерно, что при любой направленности нарушений сон не прино­сит облегчения больному, восстановления сил во сне не происходит, вне зависимости от количества времени, проведенного в постели.

Выдвигались даже теории, указывающие на нару­шения сна не как на симптом, а как на причину, вызывающую депрессию, хотя к настоящему време­ни нет никаких научных данных, подтверждающих такое предположение.

В основе механизма лечебного эффекта депри­вации лежит регулирование нарушенных суточных циклов жизнедеятельности организма, так называе­мых циркадных, 24-часовых ритмов, в данном слу­чае цикла «сон — бодрствование». В этом же ритме происходят изменения и других функций человека, таких как аппетит, температура тела, частота сер­дечных сокращений, артериальное давление и других. Скорость обменных процессов, активность эндокринной системы, метаболизм нейромедиато­ров — все это подчинено циркадным ритмам.

У здорового человека все эти периодически протекающие процессы между собой строго син­хронизированы, но в депрессивном состоянии их нормальное течение становится нарушенным, при этом имеют также место характерные суточные ко­лебания эмоционального фона, по утрам больные чувствуют себя хуже, к вечеру состояние обычно улучшается.

Данные биохимических исследований показы­вают, что в период депрессии нарушается нор­мальный суточный ритм выработки гормонов, метаболизм других биологически активных соеди­нений. Все это позволяет предположить, что каким- то образом такая десинхронизация задействована в патогенезе развития депрессивных состояний. Депривация сна является своего рода перезагруз­кой, попыткой восстановить изначальную син­хронность циркадных циклов.

Впервые о положительном эффекте депривации сна на течение эндогенной депрессии было сооб­щено в 1966 году. С этого времени депривация стала набирать популярность как простой и отно­сительно безопасный метод. Появилось множество сообщений от различных психиатров об успешном применении метода в практике. Впоследствии было накоплено достаточно данных, позволяющих су­дить об определенной общности механизмов развития нарушений и депрессивных состояний.

Структура сна циклична, то есть в его течении происходит смена нескольких фаз. Данные энцефа­лограммы показывают, что у депрессивных боль­ных происходит нарушение этих фаз, процесса засыпания и пробуждения, ухудшается общее каче­ство сна. Распределение фаз сна изменяется: преоб­ладает поверхностный сон и уменьшается время фазы глубокого сна. Отмечается более резкий, чем у здоровых, переход от одной фазы сна к другой. Соответственно, улучшение клинического состоя­ния больных сопровождается его нормализацией.

Показанием к применению депривации сна как лечебного метода является не только наличие соб­ственно депрессии, но и депрессивного состояния в рамках других заболеваний, включая некоторые формы шизофрении. Наилучшие результаты дости­гаются при классической меланхоличной депрес­сии, с выраженным снижением настроения, психо­моторным торможением, испытываемом чувстве тоски, вины, в сочетании с низкой самооценкой, и ощущением отсутствия перспектив в жизни.

Депривация сна считается эффективной как при недавно возникших депрессиях, так и при затяж­ных, резистентных к медикаментозной терапии. Более того, в ряде случаев тяжелой затяжной де­прессии депривация оказывалась эффективной для преодоления такой резистентности и повышения чувствительности больного к антидепрессантам.

Абсолютных противопоказаний к ее приме­нения нет, следует принимать обычные меры пре­досторожности при гипертонии, недавно перене­сенном инсульте. Естественным ограничением ее широкого применения является нарушение ритма жизни больного, испытываемый им дискомфорт, трудность сопротивления желанию заснуть. Пре­имуществом является доступность и возможность самостоятельной практики.

Что касается практического применения, суще­ствует несколько методик депривации, наиболее распространенной из которых является тотальная депривации сна. Суть метода заключается в том, что пациент пропускает одну ночь, то есть не спит день, ночь и еще один день, в сумме получается около 36 часов непрерывного бодрствования. Однократ­ная процедура, как правило, вызывает кратковре­менный эффект, поэтому ее повторяют 8-10 раз, дважды, а затем единожды в неделю.

В день начала процедуры следует исключить дневной сон и составить программу занятий на ночь, чтобы успешно бороться с сонливостью. Можно заранее подготовить себе материалы для чтения, игры, музыку, запастись дисками с кино­фильмами. Загружать себя работой не стоит, поскольку это ведет к переутомлению и усиле­нию потребности во сне. Можно чередовать эти занятия с легкими физическими упражнениями, отжиманиями от пола, нагрузкой мышц брюшного пресса.

В течение ночи можно есть легкую пишу, приема возбуждающих психику напитков (чай, кофе) луч­ше избегать. На следующее утро лучше не сидеть дома, прогуляться, заняться чем-нибудь на свежем воздухе. Продержавшись таким образом 36 часов, можно ложиться спать в обычное для себя время.

Более щадящим методом является частичная де­привация сна, при которой больной спит ночью около трех часов, потом просыпается, и далее все происходит как при тотальной депривации. Частичная депривация переносится легче, чем тотальная, но ее не следует применять больным с нарушенным засыпанием, в таком случае от по­пыток заснуть и непродолжительного сна человек себя чувствует только еще более разбитым.

Есть еще более технически сложный вариант ча­стичной депривации, при котором больного будят при наступлении у него фазы быстрого сна и потом разрешают опять заснуть, до наступления очеред­ной такой фазы. Подобная процедура повторяется в течение всей ночи. Это так называемая REM (rapid eyes movement) депривация, никакой особой эф­фективностью она не обладает, требует техни­ческой оснащенности и поэтому применяется в настоящее время редко.

В депривации можно выделить несколько эта­пов, в течение дня колебания эмоциональной сферы происходят по привычному сценарию, утром самочувствие ухудшено, к вечеру оно вырав­нивается и сохраняется таким в течение первых нескольких часов ночи. Ближе к утру самочувствие улучшается, обычно незаметно для самого боль­ного, и сохраняется таким уже до окончания про­цедуры.

Основную трудность представляет собой борьба со сном, при хорошей подготовке первые ночные часы обычно проходят без проблем, вероятность провалиться в сон резко увеличивается ближе к утру, если ее перебороть, то в течение следующего дня не заснуть будет легче, периоды сонливости будут временами наблюдаться, но не так выражен­ные, как утренние.

В первой половине второго дня может ощущать­ся парадоксальное чувство бодрости, прилива энер­гии, даже болтливости. Иногда пишут о появлении головных болей, слабости к этому периоду, но это явление индивидуальное и встречается далеко не у всех.

Максимум улучшения приходится на 9-12 часов утра, в это время обычно у депрессивных больных наблюдается самый тяжелый период в течение су­ток. Субъективно ощущается подъем настроения, исчезает заторможенность, человек становится ак­тивным, общительным, у тяжелых больных могут исчезать суицидальные мысли, идеи о собственной малоценности.

В течение остатка дня настроение постепенно снижается, но никогда не опускается ниже уровня, обычного в это время суток. Сон, после депривации очень хороший, глубокий, наступает очень быстро и продолжается всю ночь, даже у больных с явными

 

нарушениями. После пробуждения симптомы де­прессии вновь ощущаются, хоть и в меньшей степе­ни, чем до начала процедуры. К сожалению, эффект от депривации кратковременный и требуется неод­нократное повторение процесса.

По мере повторения процедуры (сначала два, затем один раз в неделю) происходит постепенное улучшение состояния больного, продолжитель­ность периодов хорошего настроения увеличи­вается, соответственно, сокращаются периоды плохого, со временем редуцирование симптомов может принять большие значения. Появляется интерес к происходящему, улучшается аппетит, проходит заторможенность. Позднее других симп­томов отступает тревога. Это типичная картина, от которой, разумеется, могут быть отклонения, как в отношении реакции на саму депривацию, так и на скорость и последовательность редуцирования симптомов.

У некоторых больных во время ночной процеду­ры возможны нарастания симптомов, чаще это на­блюдается у больных с тревожно-депрессивным расстройством. Но утром улучшение наступает практически у всех.

Я неоднократно пробовал этот метод, и он дей­ствительно обладает кратковременным эффектом, но отнести его к физиологичным я не могу. Все же происходит грубое вмешательство в жизнедеятель­ность организма, и, хотя в литературе не описаны серьезные побочные эффекты от его применения, мне кажется, что при долговременном примене­нии на пользу здоровью он никак не идет. Надо по­нимать, что состояние сознания при депривации относится к измененным, оно не является нор­мальным, хотя и приносит облегчение. Примене­ние депривации плохо сочетается с социальной жизнью и работой, хотя при тяжелой депрессии это уже не так значимо.

Стоит ли пробовать этот метод? Я думаю, что он однозначно лучше, чем электростимуляция, с эф­фективностью которой его часто сравнивают, побочных эффектов конечно же меньше. Деприва­ция хороша незамедлительным эффектом, даже кратковременное улучшение может быть большим подарком для тяжелого больного, приоткрыть дав­но закрытую дверцу в другой мир, дать надежду и придать сил к продолжению борьбы. Но я еще не встречал информации о больных, избавившихся от депрессии, практикуя только депривацию.

 

СТИМУЛЯЦИЯ БЛУЖДАЮЩЕГО НЕРВА

Этот метод применяется для лечения резистент­ных, к другим видам терапии, депрессий.

От головного мозга отходят 12 пар нервов, и са­мым крупным из них является блуждающий нерв, который связывает мозг со всеми внутренними органами. Первая операция по электрической сти­муляции этого нерва была проведена в 1988 году для лечения эпилепсии, но впоследствии этот метод начали применять и для лечения депрессии.

Сам метод заключается в стимуляции деятельно­сти участков головного мозга, ответственных за развитие депрессии опосредованно, через воздей­ствие на блуждающий нерв. Точный механизм действия неизвестен, считается, что эффект дости­гается путем увеличения выделения серотонина в межсинаптическую щель. Электрические импульсы исходят от небольшого генератора, напоминающе­го кардиостимулятор, который имплантируется под кожу в районе грудной клетки и соединяется посредством специального электрода с блуждаю­щим нервом с области шеи.-

Частоту разрядов можно программировать, к примеру через каждые пять минут генерируется один разряд длиною в 30 секунд. Работает генера­тор от электрической батарейки, которой хватает на срок от 5 до 10 лет, после чего требуется повтор­ная операция для ее замены. Имплантация генера­тора происходит под наркозом, операция длится около одного-двух часов.

Метод оказывается эффективным примерно в 30% случаев по прошествии 10 недель после опе­рации. Окончательный эффект развивается посте­пенно, в период от нескольких месяцев до года. Исследованиями ученых из Бейлорского медицин­ского колледжа в Хьюстоне было продемонстриро­вано, что эффект от процедуры сохраняется и даже нарастает по истечении года. В целом, около 50% прооперированных почувствовали значи­тельное улучшение к этому времени. Такая поло­жительная динамика крайне нехарактерна для течения резистентных депрессий и вселяет опреде­ленную надежду для больных, страдающих этим заболеванием.

Наиболее часто встречающиеся побочные эф­фекты включают в себя охриплость голоса, боли в горле, кашель, иногда тошноту и рвоту. К оче­видным недостаткам метода относится высокая стоимость и необходимость оперативного вмеша­тельства, с негарантированным результатом. Но за­частую течение болезни не оставляет пациентам другого выхода. На сегодняшний день в мире прове­дено несколько десятков тысяч таких операций.

 

ЭЛЕКТРОСУДОРОЖНАЯ ТЕРАПИЯ

Об электросудорожной терапии (ЭСТ) у многих сложилось отрицательное мнение после просмот­ра кинофильма «Пролетая над гнездом кукушки», в котором эта процедура была применена к глав­ному герою в качестве наказания. В те годы ЭСТ действительно применялась в психиатрической практике для усмирения буйных больных, что впо­следствии было признано неэффективным и крайне ошибочным.

Тем не менее метод оказался достаточно эффек­тивным при терапии тяжелых депрессий. Впервые с этой целью его стали применять еще в 30-х годах прошлого века, а к 40-50-м метод получил широкое распространение и применяется, в некоторых случаях, при тяжелой и резистентной депрессии по сей день.

Изначально ЭСТ использовалась без применения анестезии, что приводило к судорогам, переломам зубов и конечностей у пациентов. В то время смерт­ность от процедуры составляла порядка 1 случая на 1000, в настоящее время этот показатель не превы­шает 4-5 на 100 000 и является общим для всех видов вмешательств с применением наркоза.

ЭСТ бывает одно- и двуполярной, в зависимости от того, прикладывается ли электрод к одному или обоим вискам пациента. Однополярная ЭСТ характеризуется меньшим числом развивающихся побочных эффектов и потому является более пред­почтительной. Курс терапии состоит из 10-16 сеан­сов, которые назначаются через день, эффект

 

наступает уже через несколько дней после начала лечения и сохраняется до года, при назначении поддерживающей терапии антидепрессантами.

Метод является одним из наиболее спорных в психиатрии из-за развивающихся при его приме­нении побочных эффектов в виде ретроградной амнезии, неспособности вспомнить события, пред­шествующие терапии в пределах от нескольких месяцев до года. У большинства пациентов память спустя некоторое время восстанавливается, но были описаны и редкие исключения. К другим осложнениям относятся головная боль, субфеб­рильная температура (около 37), ломота или раз­битость в теле, головокружение, относительная дезориентация в пространстве и времени (некото­рая спутанность сознания).

Как правило, ЭСТ применяется в крайнем случае, когда не имеется других эффективных терапевти­ческих альтернатив, хотя некоторые специалисты оценивают эффект от процедуры как более быст­рый и эффективный, по сравнению с медикамен­тозным лечением.

Сам я эту процедуру не проходил. В какой-то мо­мент я уже был морально готов пойти на связанные с ней риски, но перед этим решил попробовать еще одну практику — цигун.

 

ЦИГУН

Цигун — это разновидность духовной практики, основанной на работе с энергетическими пото­ками в теле человека. В даосской традиции эту энергию называют «ци», умение работать с чем-ли­бо, мастерство, в китайском языке определяют словом «гун», отсюда и название дисциплины.

Школ и направлений цигуна имеется множество, мягкий цигун в основном направлен на оздоровле­ние человека, продвижение его по пути духовного развития, жесткий же мало чем отличается от дру­гих восточных боевых искусств.

Восточные медитативные учения неразрывно связаны с психической саморегуляцией. Известно, что при регулярной их практике у человека повы­шается устойчивость к стрессу, стабилизируется на­строение, повышается терпимость к окружающим. С этой точки зрения они должны представлять со­бой определенную ценность в терапии депрессии, но большим недостатком таких практик является необходимость длительного применения, до на­ступления каких-либо ощутимых результатов.

Цигун заинтересовал меня наличием многих положительных отзывов и возможностью самосто­ятельной практики после прохождения обучающе­го семинара. Я проходил обучение в одной из школ системы Д^сун Юань Цигун; направление, создан­ное и популяризируемое мастером Сюй Минтанем. Семинар длился неделю, занятия проходили еже­дневно по 2-3 часа. Обучение вживую действитель­но очень важно в цигуне, обучиться по книгам и видеоматериалам практически невозможно, суще­ствует даже вероятность навредить здоровью при неверной работе с энергиями.

В цигуне считается, что возникновению болезни на физическом уровне предшествует нарушение естественной циркуляции энергии ци в организме. Возникают определенные блоки, заторы, накапли­вается застойная энергия, какие-то участки тела, в свою очередь, энергией снабжаются в недоста­точном количестве. Впоследствии болезнь с энер­гетического уровня переходит на физический и проявляется соответствующими болезненными симптомами, в зависимости от локализации про­блемы. Считается, что практикой упражнений и медитаций цигун этот энергетический дисбаланс возможно устранить, что сказывается на улучшении физического самочувствия практикующего.

Существует ли на самом деле энергия ци, каналы и меридианы в теле человека, по которым она про­текает, мне неизвестно. Более того, я считаю, что это совершенно неважно. Возможно, что эффекты от практики цигуна достигаются за счет остановки внутреннего диалога в сознании и тренировки концентрации внимания, а возможно, что имеют место и совсем другие причины. Для меня опреде­ляющим является результат, и именно его я надеял­ся достичь.

Практиковать цигун надо ежедневно, желательно рано утром. Выполнение комплекса упражнений занимало у меня 1,5 часа каждый день. Первые результаты появились спустя где-то месяц. Ими ста­ло сокращение потребности во сне и ощущение прилива бодрости. Я просыпался в 6 утра, выполнял свой комплекс, шел в офис, работал весь день, не чувствуя обычной для меня усталости и сонливости в течение дня. Постепенно начало выравниваться настроение, утренние спады, сразу после пробужде­ния, стали менее резкими, проявления панических атак начали терять свою выраженность. На втором месяце практики я решил начать снижение дозы антидепрессантов, их на тот момент я принимал два вида — амитриптилин и тразодон.

К пятому месяцу я остался только на тразодоне, а по истечении полугода от начала занятий мне удалось полностью прекратить прием препаратов, впервые за последние четыре года. Мне было замет­но лучше, чем до занятий цигуном, но полностью здоровым человеком я себя не ощущал, по-прежне­му чересчур эмоционально реагировал на внешние раздражения, и в конце концов одно из них, свя­занное с работой и относительно сильное, вогнало меня обратно в депрессивное состояние. Всего без антидепрессантов я продержался менее трех месяцев, в течение еще одного мне пришлось пол­ностью вернуться на свою обычную дозировку.

Конечно, я был разочарован. Возможно, я слиш­ком рано решил полностью отказаться от антиде­прессантов, делать это следует лишь тогда, когда действительно чувствуешь себя полностью здоро­вым, чего не происходило в моем случае. Даже после исчезновения всех симптомов депрессии врачи рекомендуют продолжать прием препаратов на протяжении не менее чем 6 месяцев для про­филактики рецидивов, я это правило, очевидно, нарушил.

Впоследствии мне так и не удалось снизить при­нимаемую дозировку, а тем более и вовсе от нее отказаться. Мое разочарование усилили начавшие­ся боли в пояснице. Я давно страдаю поясничным остеохондрозом, а занятия цигуном его еще более обострили. Дело в том, что основное упражнение, именуемое «большое дерево» и общее, в той или

 

ином виде, для всех школ цигуна, представляет со­бой стояние в статической позе, на слегка согнутых коленях и разведенными в стороны руками, на про­тяжении не менее чем 30 минут. Долгое время я вы­полнял его через силу, но природа взяла свое, менее чем через полгода от начала занятий мне пришлось от практики цигуна отказаться.

Сейчас я уже понимаю, почему занятия цигуном не пошли мне на пользу, иначе, по-видимому, в мо­ем тогдашнем состоянии не могло и быть. Занятия цигуном должны быть в радость, приносить удовле­творение, практикующий должен дожидаться каж­дого утра с нетерпением, получать удовольствие от каждого занятия. Этого очень сложно добиться депрессивному больному. Если вы болеете депрес­сией, ваше сознание представляет собой одну боль­шую бочку с дегтем, каждое занятие цигуном добав­ляет в нее маленькую ложку меда. Как долго следует заниматься, чтобы не чувствовать более вкуса дегтя? Боюсь, что жизни может не хватить. Очевидно, что более правильным было бы очистить свое сознание от грязи, вылить эту бочку дегтя, прежде чем добав­лять в нее что-либо, имеющее ценность. Не случай­но инструкторы всегда подчеркивают — прежде чем приступать к практике цигуна, приведите свое здоровье в порядок, исправьте то, что можно испра­вить методами современной медицины, иначе упражнения будут вам только в тягость и о каком- либо прогрессе можно будет забыть.

Пришлось искать альтернативную практику, подходящую мне по физическим показателям и отнимающую меньшее количество времени. Гово­ря откровенно, тратить по полтора часа на еже- утренние занятия было непросто. Такая практика скоро нашлась. Ей оказалась трансцендентальная медитация.

ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНАЯ

МЕДИТАЦИЯ

Эта практика была придумана в 60-е годы про­шлого века Махариши Махеш Йоги и стремительно завоевала популярность на Западе. На сегодняшний день трансцендентальной медитацией (ТМ) зани­мается около пяти миллионов человек в мире, большим ее поклонником является кинорежиссер Дэвид Линч, создавший специальный фонд для поощрения занятий ТМ среди молодежи.

Так же как и сайентология, ТМ навлекает на себя много критики, причины которой для меня до конца непонятны. ТМ это не секта, заниматься ей можно вне зависимости от религиозных пред­почтений, машиной для выкачивания денег, как сайентология, она тоже не является. Возможно, здесь имеет место некоторая ревность со стороны организованных религиозных структур, своего рода борьба за потребителя, не знаю.

Во всяком случае, обучение этой практике обо- пшось мне совсем недорого, по времени заняло три дня, после чего я мог практиковать ее совершенно самостоятельно, так же как и цигун. Сами занятия представляли собой несколько лекций об истории создания практики, подводили под нее некоторую научную основу (достаточно, на мой взгляд, наив­ную), затем инструктор демонстрировал технику медитации, правильную позу для практики, объяс­нял принципы концентрации на повторяемой мантре. После того как ученик подготовлен, мастер проводит символическую и совершенно безобид­ную церемонию посвящения, называемую «пуджа», на которой ему и дается индивидуальная мантра на санскрите. Далее ученик медитирует уже само­стоятельно, лишь при необходимости обращаясь к мастеру за советами и рекомендациями. Вот и все, проще некуда, никаких религиозных практик и ограничений, трансцендентальная медитация открыта для всех, вне зависимости от конфессио­нальной принадлежности, даже для атеистов. Практиковать ТМ нужно два раза в день, с интерва­лом не менее 3-4 часов, лучше всего утром и вечером. Каждое занятие должно длиться не менее 20 минут, можно больше, если это не доставляет практикующему дискомфорта и происходит само собой, естественным путем.

Практика предельно простая, не требует какой- либо физической подготовки или специальных условий. Все, что требуется от практикующего, это удобно расположиться в кресле и повторять про себя на протяжении 20 минут индивидуальную мантру. Сторонники ТМ утверждают, что регуляр­ные занятия приводят к росту творческих и интел­лектуальных способностей, улучшению здоровья и общего самочувствия, снижению повышенного артериального давления, постоянному спокойст­вию и умиротворению.

Ощущения после сеанса ТМ у меня были положи­тельные, повторение мантры вводит психику в особое состояние сознания, такие состояния обла­дают большим целительным и восстанавливающим силы потенциалом, чем-то напоминая в этом отно­шении аутогенную тренировку.

Сразу скажу, что мое отношение к ТМ как к инст­рументу в борьбе с депрессией положительное. Эффект я почувствовал достаточно быстро. Менее чем через месяц я стал замечать постепенное улуч­шение настроения, повышение интереса к выпол­няемой работе, меньшую утомляемость. Схожесть эффектов с наступавшими после практики цигун наталкивает меня на мысль об общем механизме действия обоих методик, скорее всего возникаю­щим благодаря тренировке концентрации внима­ния и освобождения сознания от потока ненужных мыслей.

Как бы там ни было, эффект определенно был, и я опять начал снижать дозировку антидепрессан­тов. К тому времени я принимал уже целых три их разновидности — амитриптилин, тразодон и веллбутрин. В этот раз я решил подойти к процессу более осмотрительно и за полгода снизил дозиров­ку препаратов в два раза, до 25 мг амитриптилина, 75 мг тразодона и 75 мг веллбутрина.

Но вот что меня беспокоило. Интересным эффектом от занятий ТМ было выраженное повы­шение устойчивости к стрессу, сильнее, чем от цигуна. То есть какая-либо возникающая пробле­ма особо не беспокоила, чуть-чуть всколыхнула сознание, пустила небольшую рябь по его поверх­ности и куда-то ушла. Вот это «куда-то» мне совсем не нравилось, поскольку я начинал подозревать, что внешнее улучшение состояния связано не с разрешением травмирующих ситуаций, а с их подавлением, загонкой в подвалы бессознатель­ного настолько глубоко, что они себя уже практи­чески не проявляли. Мне совсем не хотелось быть привязанным к мантре и продолжать накапливать динамит в свой ящик Пандоры, только для того, чтобы в один прекрасный день его разнесло на куски.

Я не утверждаю, что происходит именно так, как я написал. Скорее всего, преподаватели ТМ со мной не согласятся и предложат другие объясне­

 

ния. Я пишу то, что я чувствовал, и это чувство говорило мне не останавливаться в поисках окон­чательного избавления. В результате этих поисков я и узнал о Первичной терапии доктора Артура Янова.

 

ПЕРВИЧНАЯ ТЕРАПИЯ

Артур Янов — наш выдающийся современник, блестящий исследователь и практик, создатель Пер­вичной терапии и автор многих бестселлеров, включая фундаментальный его труд «Первичный крик» (1970).

Янов начинал свою карьеру как психоаналитик, работал какое-то время в психиатрической кли­нике и затем занимался многолетней частной прак­тикой. Его опыт включает в себя работу с тысячами пациентов на протяжении 17 лет, но один-единст- венный случай изменил в его подходе к терапии очень многое. Это произошло в середине 60-х го­дов, во время групповой терапевтической сессии. Один из пациентов, 22-летний молодой человек, неожиданно впал в регрессионное состояние и по­чувствовал себя маленьким ребенком, завернутым в пеленки и сосущим молоко из бутылочки. Внезапно пациент упал на пол, стал, корчась как в агонии, быстро и глубоко дышать и издал несколько жутких криков, после чего у него наступила рвота, привед­шая к значительному облегчению и улучшению самочувствия.

Похожий случай вскоре повторился у Янова с другим пациентом, который также пережил похо­жие симптомы, кульминировавшие серией леденя­щих душу криков. Янов пришел к выводу, что эти крики вызваны переживанием ранней, «первич­ной», боли и осознание травмы, эту боль вызвавшей, и повторное ее прочувствование обладает огром­ным терапевтическим потенциалом.

По мнению Янова, причиной возникновения первичной травмы является неудовлетворение же­ланий в раннем детском возрасте. Основной по­требностью ребенка является необходимость быть любимым, эта потребность настолько важна, что при ее хронической неудовлетворенности ребенок может даже физически умереть. Вначале все бывает хорошо, с ребенком нянчатся, удовлетворяют все его капризы, но со временем неизбежно приходит период вынужденной адаптации к требованиям социума, и тут начинаются проблемы.

Ребенку начинают ставиться запреты, на его поведение накладываются ограничения, применя­ют наказания в воспитательных целях. Ребенок растерян и обижен, но, чтобы продолжать заслужи­вать одобрение родителей, он принимает правила игры, подавляет свои желания, отказывается от час­ти своей личности, лишь бы продолжать получать порцию любви, жить без которой ему невыносимо. Ребенок еще не становится невротиком, но уже находится на пути к неврозу. Обиды накапливаются, напряжение нарастает, и в какой-то момент, обыч­но в возрасте 5-7 лет, происходит основное травмирующее событие, которое переполняет ча­шу. Боль, испытываемая ребенком, настолько остра, что он вынужден ее подавить, иначе он просто не выживет. Образуется «первичная травма», которая интенсифицирует все предыдущие обиды и болез­ненные воспоминания и сворачивает их в целый клубок негативно заряженных ощущений.

Именно эта первопричина и лежит, по мнению Янова, в основе невроза. Иногда, если травма чрез­мерно сильна, вместе с самим эпизодом вытесняют­ся и воспоминания о целом периоде жизни. Янов описывает случай с пациентом, который пережил изнасилование в детстве, амнезия в этом случае охватила целый год, предшествующий непосредст­венной травме.

Подавленная боль, хоть и вытеснена в бессозна­тельное, продолжает о себе напоминать в виде постоянного душевного напряжения, увеличенной частоты сердцебиений, повышенного артериаль­ного давления, спазмов телесной мускулатуры, расстройств со стороны половой, сердечно-сосуди­стой, дыхательной и пищеварительной систем организма.

Для того чтобы справиться с проявлениями первичной боли, психика человека использует за­щитные механизмы. Это могут быть различные особенности характера человека, направленные на компенсацию неудовлетворенной потребности; у мужчины, недополучившего материнской любви, может развиться гиперсексуальный паттерн по­ведения, оставленный в детстве в одиночестве ребенок может всю жизнь искать спутника жизни, который его не бросит. Защитные механизмы могут проявляться и в виде психопатологии, гомосеку- сальность может быть вызвана тем же недостатком любви от родителя своего пола, ипохондрия в таких случаях объясняется выработанным паттерном получения повышенной заботы от родителей во время болезни в детстве.

Янов разделяет защитные механизмы на непро­извольные и произвольные. К первым относятся склонность к фантазиям, затрудненное дыхание, сдавленность в грудной клетке, ко вторым — куре­ние, алкоголь, переедание, злоупотребление нарко­тиками.

Таким образом, первичная травма влияет на всю жизнь человека, изменяет его характер, отдаляет его от основы своей личности, погружает в альтер­нативную реальность. По сути, невротик живет не своей жизнью, им командуют страхи, поведенче­ские шаблоны, защитные механизмы, выработан­ные в ответ на подавленную и рвущуюся наружу боль. Прошлое отбирает у человека его настоящее, живет в нем и отравляет ему жизнь, терзает его психику и заставляет расплачиваться психически­ми и психосоматическими нарушениями. Подавляя первичную боль, человек отсекает от себя и часть своих чувств, отказывается от целого ряда ощуще­ний, именно в этом заключается причина утраты яркости и свежести детских впечатлений во взрос­лом возрасте. Этот процесс не является нормаль­ным, хоть и воспринимается таковым со стороны взрослых людей, более того, процесс обратим и должен быть повернут вспять.

Первичная боль обладает следующими призна­ками:

  1. Она не пережита, то есть обладает негативным психическим зарядом.
  2. Она вытеснена в бессознательное и не является частью воспоминаний индивидума.
  3. Она замаскирована и проявляется рядом других симптомов.

Если человеку удастся вернуться в травми­рующую ситуацию и вновь ее пережить, то ему придется заново пройти через эту боль. Разница за­ключается в том, что он уже взрослый человек и вполне в состоянии справиться с этой болью, она его не убьет, как могла бы убить ребенка, но на бессознательном уровне этой уверенности нет, поэтому психика всячески сопротивляется такому регрессу, используя всевозможные защитные меха­низмы. Для преодоления их Яновым выработана специальная методика.

От всех пациентов, принимаемых на лечение в Первичном центре, требуется прохождение на­чального интенсивного трехнедельного курса. Что он собой представляет? На протяжении трех недель от вас требуется самоизолироваться от социума, поселиться в каком-нибудь мотеле, не смотреть телевизор, не читать книг и газет, не пользоваться Интернетом, телефоном, ограничить общение с окружающими до минимального жизненно необ­ходимого уровня. В этом требовании есть своя логика, считается, что такая изоляция способствует налаживанию диалога со своим подсознанием, позволяет больше времени уделить самому себе, сильнее прочувствовать беспокоящие страхи, тревоги, травмирующие ситуации. Забегая вперед, скажу, что это действительно так, изоляция и в самом деле способствует всему перечисленному, я убедился в этом на собственном опыте.

Также рекомендуется прекратить на время ин­тенсива прием психотропных препаратов и не заниматься другими видами психотерапии или ме­дитативными практиками. Разумеется, в отношении препаратов соблюдается взвешенный подход, если человек находится в тяжелой депрессии, ему пойдут навстречу и разрешат продолжить свою обычную медикаментозную терапию.

Тем не менее прием седативных препаратов может затруднить доступ к бессознательному ма­териалу, это надо понимать. В моем случае при­ходилось отказываться и от антидепрессантов, и от занятий трансцендентальной медитацией. Дози­ровку медикаментов я уже значительно сократил к тому времени и подумал, что если я буду изоли­рован от внешних раздражителей и ежедневного рабочего стресса, то, возможно, опасность срыва будет невелика. Было жаль прекращать занятия ТМ, от которых я видел очевидную пользу, но я рассу­дил, что всегда смогу к ним вернуться, если интен­сив не даст никаких результатов.

В течение первых трех недель терапии пациент приходит в Центр на ежедневные сессии, пять раз в неделю, за исключением выходных. Продолжи­тельность сессий неограниченна, в реальности каждая сессия длится от двух до трех часов, больше просто тяжело для самого пациента. Я считаю, что такая система выгодно отличает терапию Янова от других психотерапевтических методов, в которых продолжительность сессии обычно ограничена одним часом. Подход, применяемый в первичной терапии, на мой, достаточно искушенный, взгляд, способствует более продуктивному течению сес­сии, пациент останавливается тогда, когда выда­ваемый бессознательным материал иссякает, а не прерывается искусственно установленными вре­менными рамками.

После трехнедельного интенсива периодич­ность сессий устанавливается на уровне 1-2 в не­делю, причем возможно прохождение сессий дистанционно, через Интернет. Терапевты Центра очень неохотно говорят о необходимой длительно­сти лечения, но после настойчивых попыток мне удалось выяснить, что общим мнением отводится срок в полгода на проработку бессознательного материала и еще полтора года на его интеграцию, извлечение уроков и применение их в жизни. Срок кажется большим, но бояться его не стоит, ниже я объясню почему.

Первичная терапия приобрела большую попу­лярность, а имя Янова стало известно всему миру, после того как к нему обратился за психологиче­ской помощью безумно популярный в те годы Джон Леннон.

Вот как об этом рассказывает сам Артур Янов в интервью журналу «Mojo»:

«Как получилось, что вы начали лечить Джона и Йоко?

Насколько мне известно, издатель отпра­вил ему рецензию на “Первичный крик” (пер­вая книга Янова о первичной терапии). Затем Джон или Йоко позвонили мне и спросили, могу ли я приехать в Англию. Я ответил, что это совершенно невозможно, и повесил трубку. Но к тому времени я уже был отцом двоих детей, которые были полностью по­гружены в битломанию, и когда я сказал им, что мы не едем в Англию, они подняли страш­ный шум и крик. Они настаивали: “Ты должен взять нас в Англию”. Детям в то время было 10 и 13. Пришлось забрать их из школы, и дол­жен сказать, что это было лучшее время в их жизни.

Вы можете вспомнить вашу первую встречу?

[Вспоминает] О… мы провели много тера­певтических сессий в районе Титтенхарст Парка. Это был огромный белый дом. Мы проводили их в звукозаписывающей студии, пока она строилась. Это было непросто. Но все прошло очень хорошо. В Джоне было столько боли, я никогда не видел ничего подобного в своей жизни. И он был очень ответственным пациентом, очень серьезно относился к тера­пии. Когда я сказал ему: “Ты должен приехать в Лос-Анджелес, я не могу провести остаток моей жизни в Лондоне”, Джон ответил “Хоро­шо” и приехал.

Во многих книгах о Джоне Ленное его лечение описывается в очень мелодраматичном стиле: «Джон кричал как беспомощный ребенок, по мере того как Янов затягивал его глубже и глубже в са­мые темные углы его прошлого».

О Боже. Это нонсенс. Мы не занимаемся ни­чем подобным.

Но в любом случае, терапия проходила успешно?

Да. У него были огромные прозрения. Я узнал сегодня утром, что “Первичный аль­бом” (Джон Леннон/Группа Plastic Ono Band) готовится к переизданию. Если вы послушаете этот альбом, вам станет очевидно, что он извлек из терапии. Я очень люблю этот аль­бом. После того как Джон завершил его, он послал мне копию, и мы прослушали его, группа из 50 человек, и все были тронуты. Все действительно поняли, что Джон имел в виду. Эта музыка вызвала у всех их собствен­ные первичные переживания (выделено мною.— Прим, авт.). Это было абсолютно новое направление в творчестве Джона, уро­вень простоты музыки был удивителен.

Вы знали, что он работал над альбомом в Лос- Анджелесе?

Мы немного говорили об этом. Он мог спросить: “А что насчет религии?” — и отве­чал что-то вроде: “Когда люди испытывают боль, они обращаются к религии”. И мог ответить “О, Бог это концепция, с помощью которой мы измеряем нашу боль”. Так что некоторые его песни зародились из наших обсуждений.

Он говорил с вами о кислоте (ЛСД) и эффек­тах, которые она на него оказывала?

Я знал об этом. Я не могу раскрывать детали, но в целом скажу вам следующее: ЛСД это самая разрушительная субстанция для психи­ческого здоровья, когда-либо существовавшая на свете. До сегодняшнего дня мы наблюда­ли людей, которые принимали ЛСД, и у них отличные от нормального показатели волно­вой активности мозга. Механизмы психиче­ской защиты у них полностью разрушены, эти изменения постоянны.

Тимоти Лири поддерживал идею разрушения эго.

Мне кажется, он разрушил слишком много человеческих судеб, навязывая употребление ЛСД. Это очень-очень опасный наркотик

До какой степени на прекращение терапии Джона повлияли действия иммиграционных ве­домств США?

В один прекрасный день Джон подошел ко мне и сказал: “Нам надо убраться из этой стра­ны”. Иммиграционная служба и, как он пола­гал, Никсон, преследовали его. Он спросил: “Вы можете прислать мне специалиста в Мек­сику?” Я ответил: “Я не могу этого сделать, Джон”. У нас было слишком много пациентов, которым требовалось наблюдение. Терапия Джона была прервана в самом начале, дейст­вительно. Все только начиналось».

Я не случайно выделил слова Янова о воздейст­вии музыки в отношении вызывания первичных пе­реживаний, это очень важный момент, и мы к нему еще вернемся при рассмотрении непосредственно предлагаемого мною метода.

Но давайте вначале послушаем самого Джона Леннона:

«Это невозможно описать, все кажется таким простым, когда ты говоришь об этом, что происхо­дит в действительности — так это то, что ты пла­чешь. Вместо того чтобы сдерживать эмоции или боль, надо их прочувствовать, не откладывать в сторону до какого-либо неудачного дня… Мне ка­жется, что все люди заблокированы, я не встречал никого, кто не носил бы в себе заблокированные эмоции из детства, с самого рождения… Похоже на то, что в какой-то момент жизни мы лишились возможности чувствовать, плакать; например, счи­тается, что плачущие мужчины или женщины ведут себя по-девчачьи или назовите это как угодно, но когда-нибудь нужно включить обратно эту способ­ность, и эта первичная терапия позволяет вам это сделать, чувствовать как человек, не как мужчина или женщина, знаменитость или не знаменитость, терапия переключает вас в состояние маленького ребенка, и вы чувствуете как ребенок. Это спо­собность, которую мы утрачиваем, потому что в жизни так много боли и давления, изо дня в день, что мы постепенно отключаемся от своих чувств. Вся эта чушь о разнице между поколениями за­ключается в том, что старшее поколение более омертвевшее, годы проходят, а боль никуда не уходит, боль существования, и ты должен убить в себе что-то, для того чтобы выжить. Первичная те­рапия позволяет вам выжить, не убивая себя».

Из радиоинтервью Говарду Смиту,

1970

К первичной терапии обращались и другие зна­менитости, такие как Элизабет Тейлор или Барбра Стрейзанд. Последнюю Янов вывел из глубокой депрессии, в которую она попала, узнав о гомосек­суальности своего единственного сына.

«Я кричала так, что не видела ничего вокруг, я не могла остановиться, потому что мой мозг покидали демоны страха, тоски, отвращения к миру и к самой себе. Я снова становилась мате­рью и одновременно чувствовала себя ребенком, для которого мир прекрасен и добр».

Из интервью журналу «Роллинг стоунз»

Является ли первичная терапия панацеей от де­прессии? Скорее всего нет. Она дает наилучшие результаты у пациентов, в структуре депрессии ко­торых преобладает бессознательный компонент, но следует помнить, что такой компонент присутст­вует практически у всех депрессивных больных и освобождение от него должно принести некоторое облегчение даже в самых нетипичных для терапии Янова случаях.

Если вернуться к рассмотрению депрессии как совокупного результата воздействия на психику комплекса сознательных и бессознательных трав­мирующих ситуаций, то становится понятным, что избавление от одного из этих двух факторов уже является значительным прогрессом в лечении заболевания.

Долгое время я искал решение, которое позволи­ло бы мне достучаться до моего прошлого, выявить и проработать застарелые травмы, страхи и обиды. Психоанализ меня не устраивал из-за своей дли­тельности и малой эффективности, дожидаться сложа руки легализации психоделической терапии

 

я тоже не собирался. Определенную надежду вну­шали методы телесной терапии по Вильгельму Райху и его многочисленным последователям, но, как я понял из моего опыта с рольфикгом, простого физического воздействия недостаточно, необходи­ма проработка лежащих за физических блоком ментальных процессов, иначе все вернется на круги своя спустя какое-то время.

Услышав о первичной терапии, я почувствовал, что она может послужить таким решением. Но, учитывая стоимость процедуры, необходимость путешествия в Соединенные Штаты и трехнедель­ной изоляции от социума, я был твердо намерен разобраться с теоретическим обоснованием про­цесса, прежде чем приступать к его практическому тестированию. После многодневного чтения и изу­чения доступных в Сети материалов я укрепился в своем изначальном позитивном мнении о терапии Янова и отправился в Первичный центр.

 

мой личный опыт

ПЕРВИЧНОЙ ТЕРАПИИ

Я прибыл в Лос-Анджелес в начале января 2009 года, поселился в мотеле в районе Марина Дель Рей и в тот же день направился в клинику доктора Янова на свою первую сессию. Центр Пер­вичной терапии расположен в другом пригороде Лос-Анджелеса, Санта-Монике, и мне приходилось пользоваться общественным транспортом, что не представляло большой проблемы, на дорогу уходило менее 15 минут на автобусе. Но все же, если решите повторить мой опыт, лучше селиться где-нибудь в пределах Санта-Моники.

Найти Центр оказалось несложно, он находится на одном из боковых ответвлений Главной улицы (Main street). Меня встретил Геда Гелана, молодой студент медицинского факультета, изучающий пси­хологию и стажирующийся у доктора Янова на первичного терапевта. После подписания кучи бу­маг, содержание которых осталось для меня тайной, я был представлен своему терапевту, Дэвиду Лас- соффу. Дэвид, как и большинство других терапевтов в Центре, впервые попал в него в качестве пациен­та. Терапия оказалась для него настолько удачной, что он решил посвятить ей себя целиком, прошел соответствующее обучение у доктора Янова и сейчас считается одним из ведущих специалистов Центра.

В целом должен сказать, что все сотрудники Центра произвели на меня крайне хорошее и бла­гоприятное впечатление, и пользуясь случаем, я хо­чу еще раз выразить свою признательность Геде, Дэ­виду и Брэнде.

Но вернемся к терапии.

Непосредственно перед и сразу после сессии терапевтом проводится измерение температуры тела и артериального давления пациента. Делается это с целью объективного подтверждения прора­ботки бессознательного материала, считается, что после удачной сессии и разрядки части заблокиро­ванной психической энергии у пациента наблюда­ется снижение температуры тела и нормализация уровня давления. То есть повышенное, до сессии, давление снижается, пониженное, напротив, повы­шается.

Комнаты для проведения сессий представляют собой небольшие звукоизолированные помеще­ния, с темными стенами и регулируемым уровнем света. На полу находится матрас, на который ложится пациент, терапевт садится рядом.

На первую свою сессию я шел несколько волну­ясь, для меня было неясно, как именно собирается терапевт получить доступ к моему бессознатель­ному материалу, какие техники он будет при этом применять. Все оказалось очень просто.

Первые 15 минут сессии я пролежал в полной тишине. Дэвид находился рядом и ничего не гово­рил. Надо сказать, что я пребывал в полной расте­рянности, так как не получил никаких инструкций и не знал, как себя вести. Возможно, так было задумано и это являлось частью терапевтического плана.

В конце концов первым не выдержал Дэвид:

  • Что происходит?
  • В каком смысле?
  • Просто скажи мне, что происходит.
  • Ничего.
  • Ничего?
  • Да, ничего. А что должно было произойти?
  • Что приходит тебе в голову? Какие мысли, об­разы?

В общем, идея такова. Если оставить депрессив­ного человека на какое-то время в темной комнате, без внешних раздражителей, наедине со своими мыслями, то, рано или поздно, они сфокусируются на каком-либо неприятном воспоминании. От пациента требуется не гнать это воспоминание от себя, а, напротив, максимально на нем сконцентри­роваться, усилить свои ощущения, «чувствовать чувства», как любят говорить в Первичном центре.

В обыденной жизни, когда нам плохо, в горле сжимается ком и слезы подступают к глазам, первой реакцией является стремление подавить эти чувст­ва. Так уж мы воспитаны, требования современного социума таковы, что ни в коем случае не следует демонстрировать свою слабость, свои эмоции, «мальчики не плачут» и весь прочий бред. Эти установки настолько прочно вбиты нам в голову, что преодолеть их задача совсем не простая. Даже в условиях Первичного центра, во время терапевти­ческой сессии, когда никто не может тебя увидеть, кроме терапевта, который поощряет выплеск эмоциональных реакций, преодолеть этот барьер крайне непросто.

Когда мы были детьми, мы умели адекватно реа­гировать на происходящее с нами, смеяться, когда смешно, и плакать, когда хочется плакать. Эмоцио­нальные заряды выплескивались наружу, как поло­жительные, так и отрицательные. Но в какой-то момент нашу психику начали обрабатывать взрос­лые, «нельзя громко смеяться, это неприлично», «надо уметь себя контролировать», «мальчики не плачут»… В этом нельзя никого винить, детей гото­вят к вступлению во взрослую жизнь, учат играть по принятым в социуме правилам.

Но давайте подумаем, что происходит. Вместе с подавлением эмоций ребенок утрачивает часть своей личности, если запрещать ему громко смеять­ся, он не просто научится этого не делать, ребенок может со временем утратить саму способность радоваться, чтобы не разочаровывать своих роди­телей и заслужить их одобрение. Если заставить ребенка сдерживать свои слезы, со временем он отсечет саму способность эмоционально реагиро­вать на что-либо, ему легче будет подавить в себе эту способность в зародыше, чем каждый раз бороться с ее проявлением на зрелой стадии.

Конечно, так происходит не всегда. Есть люди, выросшие в гармоничных семьях, с умными и лю­бящими родителями, которые умели накладывать ограничения, не травмируя при этом психику ре­бенка, объясняя причины своих к нему требований, могли исправить ненароком нанесенную обиду. Возможно, вы встречали таких людей, у меня в окружении есть один человек, который постоянно находится в позитивном настроении, заражает окружающих оптимизмом, в его обществе нахо­диться легко и приятно.

Но, положа руку на сердце, кого вы встречаете ча­ще, таких, как этот мой друг, или замученных посто­янными проблемами эмоциональных инвалидов? Родителям очень часто бывает просто лень возить­ся с ребенком, общаться с ним как со взрослым человеком, тратить свое драгоценное время на разъяснения представляемых требований. Гораздо легче повысить на него голос, дать подзатыльник, посадить на прочный эмоциональный якорь, выра­ботать в нем условный рефлекс. Смеяться — плохо, плакать — плохо, не сдерживать эмоции — плохо.

Не происходит разграничения: когда все это дейст­вительно плохо, а когда очень даже нормально и хорошо. Психика ребенка устроена совсем иначе, чем психика взрослого человека. Родители для него являются безусловным авторитетом, и все, что про­износится ими, воспринимается безоговорочно.

Для ребенка очень важно заслужить одобрение родителей, эта потребность быть любимым на­столько значима, что не получающий родительско­го тепла младенец может умереть, даже если при этом будет получать необходимое питание и уход. Ребенок сделает все, чтобы им были довольны, не разбирая родительские инструкции на детали, не анализируя — зачем и почему, и отказываясь при этом от части себя.

Другой особенностью детской психики является ее незрелость. Надо понимать, что восприятие ре­бенка коренным образом отличается от восприя­тия взрослого человека, психика ребенка может очень легко перегреться, то, что нам с вами кажется пустяком, в сознании ребенка может приобрести масштаб вселенской катастрофы. И тут срабатывает защитный механизм, забывание, подавление, вы­теснение материала в область бессознательного. Но, как мы уже говорили выше, материал этот нику­да не девается, эмоциональный его заряд не нейтра­лизован, он никогда не бывает подавлен до конца. Эти полученные и вытесненные травмы продолжа­ют влиять на нашу жизнь, убеждения и поведение, при этом они совсем не обязательно осознаются.

Представим себе гипотетическую ситуацию, в которой взбешенный непослушанием ребенка отец наказывает его физически. Для ребенка эта травма может быть настолько велика, что он очень быстро ее вытесняет, забывает о ней. Но при этом могут остаться какие-то второстепенные детали, ас­социации, повторение которых может послужить триггером к вызыванию неприятных эмоций, свя­занных с этим эпизодом. Допустим, что от отца пах­ло табаком или на нем был в этот момент зеленый галстук Уже во взрослой жизни, столкнувшись с этим запахом или встретив человека в галстуке похожего цвета, человек неожиданно начинает ис­пытывать тревогу, у него увеличивается частота сердцебиения, учащается дыхание, спутываются мысли. Если такие эпизоды происходят достаточно часто, в конце концов человек обратится к врачу, получит диагноз «панические атаки», ему назначат ксанакс, валиум или, в лучшем случае, какие-нибудь антидепрессанты.

Таблетки действительно облегчат его состояние за счет подавления нежелательных психических процессов, но понятно, что решением проблемы это не является. Некоторые люди вынуждены всю жизнь принимать антидепрессанты просто пото­му, что им некому помочь, они не видят другого выхода. Потенциальный вред от длительного при­менения медикаментов перевешивается страхом повторения панических атак

Проблема в том, что говорить о качестве жизни в таком случае уже не приходится. О побочных эффек­тах различных психотропных препаратов я уже писал выше, по сути, человек выбирает меньшее из двух зол. Но так быть не должно. Все, что требуется в этом случае, это вернуться в свое прошлое, докопать­ся до истинной причины проблемы, пережить ее за­ново, прочувствовать эти эмоции, но уже с позиции взрослого человека. Детские страхи вас уже не убьют, ваша психика вполне сформировалась и в состоянии этот стресс выдержать, вам только нужен инстру­мент, для того чтобы найти корни своей проблемы. Этот инструмент может дать Первичная терапия.

 

Как мы говорили выше, практически каждая травматическая ситуация в настоящем имеет своего зеркального двойника из прошлого. На этом прин­ципе и построена методика терапии Янова. Счи­тается, что если сконцентрироваться на своих ощущениях в настоящем, то в какой-то момент вы перенесетесь в прошлое и очутитесь в первичной ситуации, отражением которой является сегодняш­нее переживание. Эта техника работает для многих. Но не для меня.

На первой сессии мы ничего не добились. Я воз­вращался в свой номер крайне разочарованным. У меня было впечатление, что меня опять обма­нули, что я купился на очередную сайентологию. К счастью, это оказалось не так. Первичная терапия действительно является весьма эффективным мето­дом избавления от гнетущего бессознательного материала. Непосредственным механизмом этого является переживание катарсиса.

 

 

 

КАТАРСИС

На древнегреческом слово «катарсис» означает возвышение, освобождение, очищение. Этот тер­мин применялся в Античности для характеристики переживаний, испытываемых человеком под воз­действием на него произведений искусства или религиозного чувства.

В психотерапию это понятие ввел Зигмунд Фрейд, в его системе катарсис означает «отреаги­рование», высвобождение подавленных чувств, эмоций. Широко известен случай с Бертой Паппен- гейм, описанный в совместной работе Фрейда и Брейера «Исследование истерии», в которой она фигурирует под псевдониом Анна О. Берта страдала целым букетом истерических заболеваний, возник­новение которых было связано с периодом ее ухода за больным отцом. При погружении в гипноз больная вспоминала ряд эпизодов из прошлого, которые ею не осознавались в обычное время, были подавлены и находили выход в проявлениях исте­рии. Осознание этих воспоминаний сопровожда­лось бурным эмоциональным отреагированием и приводило к улучшению ее самочувствия.

Первичная терапия относится к катарсическим практикам, что означает, что недостаточно просто вспомнить травмирующую ситуацию, необходимо полностью в нее погрузиться, перенестись в нее, ощутить себя маленьким ребенком, заново пере­жить все те ощущения и избавиться от них путем экстернализации. Под экстернализацией имеется в виду выплеск подавленных эмоций наружу в виде слез, крика, рыданий, кашля, рвоты. Это несложный процесс, если вам удалось найти ту или иную свою первичность, она сама вырвется наружу, надо только не мешать ей. Не надо пытаться подавить процесс, так, как нам вдалбливали в голову долгие годы.

Иногда процесс катарсиса описывают как не­приятный или болезненный. Я с этим не согласен. Неприятным, даже мучительным является процесс поиска первичностей, душевное напряжение, кото­рое приходится вызывать в себе для этого. Но если вам это удалось, катарсис принесет вам большое облегчение, вы можете и даже должны испытывать душевную боль, но в то же время вы будете чувст­вовать, как она вас покидает с каждой пролитой слезой, каждым вскриком и выдохом.

После удачной сессии пациент сразу чувствует облегчение. Это может проявиться в уменьшении соматических симптомов, снижении внутренного напряжения, уровня тревожности, улучшении на­строения. Появляется какая-то легкость в мыслях, в голове рассеивается туман, ощущается практи­чески физическая легкость в теле.

Очень интересным моментом является сни­жение значимости проблем, казавшихся непре­одолимыми. Даже сейчас, практикуя свой метод, я использую этот феномен в качестве индикатора готовности к проведению сессии. Если мне кажется, что какой-то вопрос является очень трудноразре­шимым, я понимаю, что мои старые убеждения постепенно набрали силу со времени последней сессии и пытаются вернуть себе место в моем со­знании. Значит, пора браться за работу.

Технику катарсиса можно сравнить со вскры­тием нарыва, но на душевном уровне. Застарелые обиды, травмы, убеждения, ими созданные, накап­ливаются, раздувают этот гнойник, он не дает вам покоя, мешает нормально жить и радоваться жизни, постоянно требует к себе внимания, вы бы рады о нем позаботиться, но не знаете, где он, как до него добраться. И представьте себе, какое облегчение мо­жет принести его санация, обнаружение и вскры­тие. Да, вся эта грязь выплеснется наружу, это может не очень красиво выглядеть, но покой, который очень быстро наступит после сеанса душевной хи­рургии, с лихвой окупит весь дискомфорт.

Интересно пишет о необходимости катарсиса гуру и автор многих медитационных техник Ошо в «Оранжевой книге»:

«Каждый день в течение шестидесяти минут просто забывайте о мире. Пусть мир из вас исчез­нет, а вы исчезните из мира. Совершите полный поворот, поворот на сто восемьдесят градусов, и просто смотрите внутрь. Вначале вы увидите лишь облака. Не заботьтесь о них, эти облака созданы вашими подавленными переживаниями.

Вы прошли через гнев, ненависть, алчность и все виды черных дыр. Вы их подавляли — вот они и там.

И ваши так называемые религии научили вас по­давлять их, вот они и стали подобны ранам. Вы их спрятали.

Вот почему я вначале настаиваю на катарсисе. Пока вы не пройдете через великий катарсис, вы должны будете пройти через многие облака. Это может быть утомительным, а вы можете быть настолько нетерпеливы, что повернетесь к миру опять. И вы скажете: там ничего нет. Нет никакого лотоса и никакого аромата, там только вонь и отбросы. Вы это знаете.

Когда вы закрываете глаза и движетесь вглубь, через что же вы проходите? Вы не проходите через те прекрасные земли, о которых говорят Будды. Вы проходите через ады, агонии, подав­ленные там и поджидающие вас. Накопился гнев многих жизней. Там такая мешанина, что хотелось бы остаться вне этого. Хочется пойти в кино, в клуб, встретиться с людьми и посплетничать. Хочется оставаться занятым, пока не устанешь и не заснешь. Вот как вы живете, вот ваш жизненный стиль.

Так что, если вы начинаете вглядываться, естест­венно, приходите в замешательство. Будды гово­рят, что там великое благословение, великий аромат, вы идете по распустившимся цветкам лотоса, и такой аромат, что он вечен. И цвет лепе­стков остается одним и тем же, это — неизменяю- щееся явление. Они говорят об этом рае, они говорят об этом Царстве Бога, которое внутри, вас. А когда идете вы — проходите только через ад. Вы видите не земли Будды, а концентрацион­ные лагеря Адольфа Гитлера. Естественно, что вы начинаете думать, что все это чепуха, лучше оста­ваться снаружи. И к чему раздражать эти раны? Это слишком больно. И из ран начинает сочиться гной, и он грязен. Но катарсис поможет. Если вы очищаетесь, если вы проходите через хаотиче­ские медитации, вы отбрасываете все эти облака наружу, всю эту тьму — наружу, и тогда наполнен­ность ума приходит легче».

Не отрицая полезности некоторых его практик, должен сказать, что, по моему мнению, Ошо так и не удалось разработать эффективную технику для достижения состояния катарсиса. Тем не менее он образно и довольно точно описал состояние подсо­знания среднего человека и правильно указал на необходимость высвобождения подавленной боли.

Забегая вперед, расскажу о своем личном опыте. В моем случае происходило следующее. Я на протя­жении очень долгого времени ощущал чувство тяжести в левой половине груди, тот самый «камень на сердце». Это ощущение не покидало меня ни на минуту на протяжении нескольких лет. Еще меня крайне беспокоило напряжение в челюстных мыш­цах, это обычно является проявлением тревоги, внутреннего напряжения. Так вот, при удачной сессии, если у меня получалось докопаться до ка­кой-либо первичности, эти ощущения значительно усиливались. Как я говорил раньше, очень важно в этот момент не испугаться, не пытаться эти чувства подавить. Они быстро нарастали до максимума, до судорожного сведения челюстей, до физической боли в грудных мышцах и прорывались очень силь­ными рыданиями. Рыдания сотрясали меня всего, все тело, и я отдавался им до конца, старался совер­шенно себя не контролировать. Стены в комнатах Центра обиты мягким звуконепроницаемым мате­риалом, и риска навредить себе, ушибиться практи­чески нет.

Иногда я чувствовал, что откуда-то из глубин наружу рвется крик, и тогда я кричал в полную силу, во весь голос. В мышцах временами возникало напряжение, и, чтобы избавиться от него, мне при­ходилось колотить по лежаку и стенам. Все это де­лалось не потому, что боль была невыносимой, а по причине ощущения, что так она быстрее изольется наружу, это сразу чувствуется, на каком-то телесном уровне.

Всегда повышалось слюноотделение и выработ­ка слизи в носовых путях. С учетом этого на сессии обязательно доступно большое количество бумаж­ных салфеток. После того как первая волна рыда­ний проходила, у меня начинался сильный кашель, очень сильный. Я не сразу понял, что кашель тоже является механизмом разрядки накопившейся негативной психической энергии, но Дэвид это прекрасно знал и всячески поощрял меня себя не сдерживать.

В Центре со мной такого не происходило, но несколько раз, уже позже, при самостоятельных за­нятиях, дело доходило до тошноты и рвоты, после которой наступало заметное облегчение. Видимо, на бессознательном уровне я себя все же сдерживал, понимая, что в Центре это может быть не совсем удобно.

Сравните с описанием катарсиса Станиславом Грофом:

«Эти старые напряжения могут высвобождаться двумя различными путями. Первый из них включа­ет катарсис и абреакцию — разрядку сдерживае­мых физических энергий, через дрожь, судорож­ные сокращения мышц, выразительные движения телом, кашель, отрыжку и рвоту, плач, крики или другие виды голосового выражения. Этот меха­низм хорошо известен традиционной психиатрии с поры опубликования Зигмундом Фрейдом и Йозефом Брёйером их исследования по истерии.

Он использовался и в традиционной психиатрии, в частности при лечении травматических эмоцио­нальных неврозов, а также представляет собою неотъемлемую часть новых психотерапий пережи­вания, таких как неорайхианская работа, геш- тальтистская практика и первичная терапия.

Второй механизм представляет собой новое от­крытие в психиатрии и во многом является более действенным и интересным. Здесь глубинные напряжения выходят на поверхность в виде пере­межающихся мышечных сокращений различной длительности. Посредством поддержания этих мышечных напряжений длительный период време­ни организм расходует огромное количество прежде сдерживаемой энергии и, используя ее, упрощает свое проживание. И за временным усилением старых напряжений или проявлением ранее скрытых, как правило, следует глубокое расслабление».

Станислав Гроф «Надличностное видение»

О втором механизме я еще напишу ниже, его мне тоже довелось испытать.

Не надо путать катарсис с плачем. Плач служит своего рода предохранительным клапаном, через который наружу выходит переизбыток пара в котле, катарсис же сносит с этого котла крышку, не остав­ляет ему ни единого шанса, единовременно опусто­шает все накопившееся давление.

После каждого катарсиса я чувствовал и чувствую на телесном уровне необходимость потянуться во все стороны, растянуть свои мышцы. Полагаю, что уходят какие-то телесные блоки и зажимы и мышцы таким образом раскрываются, ощущая вновь обнаруженную свободу движений. В действи­тельности через какое-то время после начала заня­тий у меня значительно уменьшились боли в спине, осанка сама по себе выровнялась. Это то, о чем я писал в главе о рольфинге,— уходит психическая основа блока и, соответственно, зажим устраняется на физическом уровне. В обратную сторону это не работает. Вместе с тем некоторые зажимы могут быть настолько застарелыми и упорными, что даже

 

без психической основы они не исчезают, продол­жая существовать на физическом уровне. Вот для этих случаев рольфинг подходит как нельзя лучше.

Единичный катарсис не означает разрешения проблемы. Ментальные и телесные блоки очень устойчивы и стремятся вернуть себе утраченные позиции, через несколько дней напряжение опять нарастает и требуется повторная обработка. Прора­батывать проблему следует многократно, до того момента, как вы совсем перестанете на нее реагиро­вать. Для надежности к каждому полностью прора­ботанному эпизоду имеет смысл вернуться через какое-то достаточно продолжительное время, че­рез месяц скажем. Если воспоминание о нем не причиняет вам душевного дискомфорта, вы просто помните ситуацию и смотрите на нее со стороны, как безучастный наблюдатель, значит, травма про­работана окончательно.

После того как травматическая ситуация обнару­жена, переведена в сознание и нейтрализована, ей следует придать положительный заряд, то есть ноль, к которому вы пришли из минуса, следует теперь сменить на плюс. Как это делать, мы рас­смотрим в главе «НЛП».

 

ОТКРЫТИЕ

Итак, первая моя сессия прошла неудачно. Но, по крайней мере, я уже понимал, что от меня требует­ся, и на второй сессии, путем сильного душевного напряжения и при умелом ассистировании Дэвида, мне удалось докопаться до одного забытого эпизо­да из детства, связанного с моими отношениями со старшим братом. Это было неприятное воспомина­ние, хоть и не очень сильно заряженное эмоцио­нально. Тем не менее мне удалось выжать пару слез и получить некоторое облегчение, но катарсиса, как я описал его в предыдущей главе, в тот день не произошло.

Так продолжалось до конца первой недели. Во время уик-энда сессий не было, и я был предоставлен на два дня самому себе. Все ограничения оставались в силе, и я провел эти дни у себя в номере, в мотеле.

Я опять начал беспокоиться. Прошла треть моих сессий в интенсивный период, достигнутый резуль­тат разочаровывал. Я чувствовал, что мне не удается пробиться через барьеры, воздвигнутые подсозна­нием, сессии превращались в мучительное время­провождение, на четвертой и пятой по счету я стал испытывать сильное раздражение, хоть Дэвид и уверял меня, что все идет по плану.

Скорее всего, так оно и было. У меня нет никаких оснований не верить Дэвиду, он сам прошел через первичную терапию, и, по его словам, ему, на на­чальном этапе, она давалась еще сложнее, чем мне. Но была большая разница. Дэвид мог пробыть в Центре несколько месяцев, у меня же были только мои три недели, после которых я должен был вер­нуться домой. Да, оставалась интернет-терапия, но, если мне не удастся совершить прорыв во время ин­тенсива, каковы мои шансы добиться успеха при за­нятиях один раз в неделю, через скайп и веб-камеру?

Я думал об этом постоянно. У меня не было иллю­зий относительно «первичного крика», обнаруже­ния одной, главной травмирующей ситуации, после осознания которой моя болезнь сложилась бы как карточный домик Но я должен был испытать хотя бы один эпизод настоящего освобождения от «первичности», почувствовать, что это такое. Я не сомневался в верности теории Янова, но что, если ее практическое применение также затруднено, как и применение психоанализа? Никто не оспа­ривает сейчас правильность идей Фрейда, но первоначальная эйфория по поводу прикладной эффективности психоаналитических методов давно уже сошла на нет. •

Я снова и снова прокручивал у себя в голове те незначительные эпизоды из прошлого, которые мы смогли выудить вместе с Дэвидом, надеясь заце­питься за что-то, проникнуть с их помощью еще глубже. Все безуспешно. Вздохнув, я вернулся к самому первому эпизоду и связанному с ним чувст­вом вины перед братом. Я знал, что за ним кроется какой-то сильный заряд, но все мои усилия приво­дили лишь к большему разочарованию.

Но что это?

Что-то постороннее промелькнуло в моих мыс­лях, проявилось в сознании на долю секунды и снова исчезло. Мне пришлось напрячь все свои си­лы и прокрутить мысли в обратном направлении. Вот оно. Но почему? И что это значит?

Этим посторонним воспоминанием оказался эпизод из фильма «Американская история X» с ,Эд­вардом Нортоном и Эдвардом Фарлонгом в глав­ных ролях. Эти актеры играют в фильме двух брать­ев, и почему-то в моем сознании всплыла сцена, в которой Нортон вспоминает свое детство, сол­нечный день, океан и пляж, по которому они с бра­том бегают еще совсем маленькими детьми. Еще не понимая, что все это значит, я ощутил острую душевную боль, связанную с этим воспоминанием. Я вспомнил, что эта сцена почему-то очень меня трогала и, когда я смотрел фильм в первый раз, я прилагал все усилия, чтобы не расплакаться.

Нарушив режим изоляции и предписанные мне запреты, я вышел в Интернет и нашел эту сцену на Ю-тубе. Ничего не изменилось, она также меня тро­гала. Я решил рассказать все Дэвиду и узнать его мнение по этому поводу. В понедельник следующей недели я информировал Дэвида о своем пережива­нии. Он предложил мне записать эту сцену на лэп­топ и завтра посмотреть ее вместе. Я так и сделал.

Я принес свой лэптоп на сессию, мы поговорили какое-то время о том эпизоде из прошлого, связан­ном с моим открытием, и затем Дэвид попросил меня показать ему сделанную запись. Я включил лэптоп, нашел нужный файл и нажал кнопку «Р1ау».

И тут все и случилось.

Мне больше не надо было себя сдерживать, закусывать губу и прятать пробившуюся слезинку. В звукоизолированной комнате никто не мог меня услышать, и, когда я почувствовал, что ком в груди раздувается до размеров огромного шара, я не стал этому препятствовать. Я уже писал о том, как прохо­дит у меня катарсис, иногда его проявления бывают сильнее, иногда слабее. В первый раз у меня было ощущение взорвавшейся в груди бомбы.

Это было ощущение прорвавшейся плотины. Все подавленные эмоции, боль и страдания, которые я носил в себе эти годы, материализовались в виде хлынувшего потока слез, сотрясающих меня рыда­ний и нескончаемого, исступленного крика. Когда все началось, я потерял чувство времени, забыл, где я нахожусь, забыл про запись на лэптопе. Я забился в угол комнаты, кричал и трясся всем телом, бил кулаками по стенам, делая все, чтобы выплеснуть из себя всю эту застоявшуюся многолетнюю душевную грязь.

Все продолжалось несколько минут, придя в себя, после того как прошла первая волна, я увидел на­клонившегося надо мной Дэвида, на его лице было написано неподдельное сострадание, он как никто другой понимал, что со мной произошло, когда-то много лет назад ему самому пришлось пройти через такое переживание в первый раз. Дэвид протянул мне салфетку, я привел себя в относительный поря­док, продолжая глубоко дышать, как после серьез­ной физической нагрузки.

Я почувствовал что мне дышится как-то легко, легче, чем обычно, и ощутил потребность дышать глубже. С наслаждением сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, я зашелся в приступе кашля. Ин­стинктивно попытался его подавить, но Дэвид тут же пришел на помощь и посоветовал не сдерживать себя. Откашлявшись и немного придя в себя, я ощу­тил легкое головокружение и лег обратно на лежак.

Тут же начались какие-то странные ощущения в теле, как будто все мышцы затекли и требовалось их немедленно размять. Потягивания, до физиологи­ческих пределов, принесли искомое облегчение, я распластался на лежаке, вытягивая конечности в разные стороны, физически чувствуя при этом телесное наслаждение.

Какое-то время я просто пролежал с закрытыми глазами, в голове и теле была приятная легкость, опустошенность, тело было полностью расслабле­но, тяжести в груди не ощущалось, она сменилась легким покалыванием. Где-то через 20 минут Дэвид предложил посмотреть запись еще раз. Я не возра­жал и испытал похожее переживание, но все его проявления на этот раз были менее выражены. После окончания сессии Дэвид провел обычные за­меры температуры тела и давления и даже присви­стнул от удивления. Температура тела понизилась почти на целый градус, это очень много и говорит о том, что была проделана серьезная внутренняя работа.

В Южной Калифорнии всегда светит солнце и даже зимой температура редко днем опускается ниже 20 градусов. Я вышел из Центра в очень умиротворенном состоянии духа и решил немного прогуляться. Я прошел вдоль по Ocean Drive и повернул на Third Street Promenade, пешеходную улицу, на которой расположены множество магази­нов, кафе и кинотеатров. Выступали уличные музы­канты, акробаты, фокусники, ярко светило солнце, я видел вокруг только улыбающиеся лица и пони­мал, что сегодня произошло что-то очень важ­ное. Я очень давно не чувствовал себя настолько хорошо.

Проголодавшись, я решил пообедать в японской кафешке, суши на картинках меню выглядели весь­ма аппетитно. Но что картинки! Суши буквально таяли во рту, я никогда не ел ничего подобного, это были лучшие суши в моей жизни. Я попросил офи­цианта передать мастеру мои комплименты, он их несомненно заслужил. Ах да, я же не заказал никако­го напитка. Холодная кола была бы сейчас в самый раз, в конце концов, я в Америке. О, Боже! Кола у них тоже какая-то особенная, вкусная невероятно, но это-то как им удается?

 

И тут я все понял.

Суши были самыми обыкновенными, не говоря уже о коле. Изменилось мое восприятие, мои вку­совые ощущения совершенно отчетливо обостри­лись, это открытие так меня взволновало, что я буквально не находил себе места. Я еще долго бродил по Третьей улице, смеясь вместе со всеми уловкам фокусника, пританцовывая в ритм музыки уличных музыкантов и наслаждаясь жизнью. Это был прекрасный день.

 

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ

Как я уже говорил, единичным переживанием проблемы не разрешаются. На следующий день я уже не чувствовал себя настолько хорошо, тяжесть в груди вернулась, настроение с утра безоблачным тоже не было. Но это уже не имело большого значе­ния. Важность первого пережитого катарсиса переоценить для меня было невозможно. Я понял, что все, о чем говорит Янов в своих книгах, правда, и знал, что теперь у меня в руках есть ключ к своему подсознанию. Достаточно было однажды пережить ту радость, которую я испытал в тот день, чтобы пе­реполниться оптимизмом и не обращать внимания на неприятные ощущения в теле и сниженное на­строение.

Меня немного беспокоило, что пережитый катарсис не был связан ни с какими воспоминания­ми, что у меня не возникло в сознании картинки, конкретного травмирующего эпизода. Но Дэвид объяснил мне, что это не имело значения. Мои чувства, ощущения, пережитая заново боль и были моими воспоминаниями. В конце концов, мы стара­емся вызвать в памяти эпизоды из прошлого, для того чтобы пережить ассоциированные чувства, а не наоборот. Дэвид уверил меня, что я все делал правильно.

Я продолжал искать эпизоды из фильмов, несу­щие для меня эмоциональную нагрузку. Это не было сложно. Все, что требовалось сделать, это вспом­нить свои любимые фильмы и отфильтровать те из них, которые задевали струны моей души.

Оставшаяся часть интенсива была несомненно продуктивнее первой его недели. Мы смотрели эпи­зоды каждый день, за исключением одного, когда Дэвид решил дать мне передохнуть. Каждая удачная сессия завершалась катарсисом, иногда более, а иногда и менее выраженным. Некоторые эпизоды перестали действовать, что поначалу меня несколь­ко разочаровало, но я быстро понял, что это очень хорошо и означает нейтрализацию ассоциирован­ного негативного заряда.

Стабильное улучшение я почувствовал к концу третьей недели, и проявилось оно прежде всего на соматическом уровне. Как я писал выше, у меня было два надежных телесных индикатора — тя­жесть в груди и напряжение в челюстных мышцах. Первым стал уходить дискомфорт в грудной клетке, если до начала первичной терапии ощущение тяже­сти было постоянным, то к концу интенсива оно стало проявляться лишь периодически, сильнее всего по утрам, вечером практически никогда не присутствовало. К середине второго месяца заня­тий тяжесть в груди прошла целиком. Справиться с напряжением околочелюстных мышц оказалось сложнее, полностью симптомы ушли только на третий месяц, но некоторое облегчение наступило уже к концу интенсива.

Может показаться, что эти симптомы являются незначительными и мало что говорят об эффектив­ности метода. На самом деле это не так Соматиче­ские проявления депрессии могут быть очень упорными, в моем случае они не проходили даже на максимальных дозах принимаемых антидепрессан­тов. Учитывая, что до начала первичной терапии я от медикаментов отказался и больше никогда к ним уже не возвращался, значимость исчезновения телесных симптомов недооценивать не стоит.

Но это были не единственные признаки наме­тившегося улучшения. Помимо очевидного (хоть и кратковременного) позитивного эффекта от самих сессий, в целом ощущался позитивный тренд и на эмоциональном плане. Меньше стали ежесуточные колебания настроения, снизился общий уровень тревожности, неуверенности в себе. Наверное, самым для меня ценным было ощущение постепен­ного возвращения интереса к жизни, получение удовольствия от самых обычных действий: прогул­ки в парке, вкусной еды, просмотра кинофильма. Наблюдая мой прогресс, Дэвид снял к третьей неделе все ограничения моего режима, и я мог вес­ти совершенно свободный образ жизни.

Хочу еще рассказать о необычном феномене, который мне довелось пережить. Уже после не­скольких удачных сессий, где-то после десятого дня интенсива, я неожиданно проснулся во сне и почувствовал странные вибрации в левой половине груди, тахм, где я обычно локализировал свой «ка­мень в груди». Вибрации очень быстро нарастали, совершенно безо всякого контроля с моей стороны, я даже не успел испугаться, как все случилось. Труд­но описать происшедшее словами, было такое ощу­щение, что произошло преодоление, пробивание какого-то блока в теле, тот же «прорыв плотины», но уже на телеснохм уровне. Было твердое ощуще­ние разрядки заблокированной энергии, как будто огромное ее количество, запертое в моей груди, на­конец-то пробило себе выход. Не могу сказать точ­но, сколько времени это продолжалось, но думаю, что не больше минуты. После того как все закончи­лось, я испытал огромное облегчение, я даже решил было, что произошло то самое проявление «первич­ного крика», правда в несколько нетипичном виде, и надеялся на окончательное избавление.

 

Этого, к сожалению, не произошло. Избавиться от депрессии одним ударом не получилось. Через несколько дней я испытал похожее переживание, но’уже меньшей интенсивности и опять в дремот­ном состоянии, на границе между сном и явью. В этот раз мне удалось внимательнее прислушаться к ощущениям в теле, и я понял, что эти вибрации представляли собой очень быстрые самопроиз­вольные сокращения левой грудной мыщцы, в пол­ном соответствии с приведенным выше описанием Станиславом Грофом катарсиса второго типа.

 

МЕТОД

Подошли к концу мои три недели интенсивной терапии. Я не мог далее оставаться в Лос-Анджелесе, и мне было предложено продолжить терапию по­средством Интернета. Так получилось, что именно в это время у меня начались серьезные финансовые затруднения и я не мог себе позволить оплачивать продолжение моих сессий. К чести сотрудников Центра, должен сказать, что они вошли в мое положение и предложили заполнить форму на получение бесплатной терапии, в случае если Центру будут выделены какие-либо средства в виде исследовательских грантов.

Немного подумав, я решил отказаться. Ежене­дельных сессий мне явно будет недостаточно, к тому же я испытывал обоснованные сомнения по поводу эффективности интернет-терапии. Боль­шое значение для удачной сессии имеет сама обстановка, приглушенный свет, расположение пациента на лежаке, расслабленность, концентра­ция на своих ощущениях. Все это создает необхо­димый для пациента настрой, как это можно заменить сидением в кресле напротив монитора, с наушниками на голове и веб-камерой, направ­ленной в лицо, я себе не представляю. Я рассудил, что эти деньги могут быть более эффективно использованы для чьей-нибудь другой терапии в Центре. Тем не менее я очень благодарен сотруд­никам Центра за проявленную заботу и внимание, они действительно прилагали усилия, чтобы по­мочь мне в моей трудной ситуации.

Я не собирался бросать начатое и останавливать­ся на достигнутом. Три недели, проведенные в Центре, многому меня научили, самым важным бы­ло достигнутое умение распознавать свои ощуще­ния, прислушиваться к своему телу, приобретенное на практике знание того, что представляет собой катарсис. Требовалось лишь научиться достигать такого состояния самостоятельно, без помощи терапевта. Что ж, инструмент для этого у меня уже был.

Давайте на мгновение вернемся к определению термина «катарсис», на этот раз античными фило­софами. О катарсисе писали и Гераклит, и Платон, и пифагорейцы. Но для целей нашего исследо­вания наиболее любопытным является высказы­вание Аристотеля, в «Поэтике». По его мнению, трагедия «при помощи сострадания и страха производит катарсис подобных (то есть со­страдания, страха и родственных им) аффек­тов» («Поэтика», VI).

Точного значения слова «катарсис» здесь не дается, но внимательное исследование текста позволяет предположить, что Аристотель имеет в виду не этическое понимание термина, а именно медицинское. Согласно учению Аристотеля, одной из функций искусства является возбуждение беспо­коящих человека аффектов, приводящее к их разря­жению, освобождению психики от терзающего ее напряжения.

Весьма любопытно, не правда ли?

А теперь давайте вернемся к выделенным мной местам из интервью Янова и книги Грофа. Помните?

Янов:

«Эта музыка (Джона Леннона) вызвала у каждого собственные первичные пережива­ния».

Гроф:

«Более сложные переживания представляют собой воплощение фантазий, драматизацию наполненных желаниями грез наяву, мечтаний, взятых из кинофильмов, и сложную смесь фантазии и реальности».

Вы никогда не задумывались, почему разным людям нравятся разные художественные произве­дения? Книга, которая вас потрясла и которую вы рекомендуете другу, не производит на него никако­го впечатления. Обратное тоже верно, я давно уже перестал прислушиваться к чьим-либо рекоменда­циям в этом отношении, прекрасно теперь понимая скрытый механизм явления.

Происходит вот что. Произведение, которое вам нравится, задевает что-то в вашем подсо­знании, слегка касается скрытых ран, бередит по­давленные воспоминания. Проанализируйте свои любимые фильмы и книги, и вы поймете, что у всех есть общая черта — они не оставляют вас равнодушными. Понятно, что у каждого человека воспоминания разные, разное детство, разные пережитые травмы. Удивляться разности восприя­тия поэтому не стоит. Но именно это свойство художественных произведений позволяет исполь­зовать их в терапии.

Я обратил внимание на то, что все эпизоды из художественных произведений, которые погру­жали меня в первичное состояние, можно было разделить на несколько групп, в зависимости от их тематики. Катарсические переживания вызывают не только эпизоды из фильмов, но и книги, и музы­кальные произведения.

Изначально разделение выглядело следующим образом:

Отношения между отцом и ребенком Отношения между матерью и ребенком Отношения между родителями Отношения между братьями/сестрами Отношения между полами

Впоследствии я добавил к ним еще несколько разделов:

Несправедливость Религиозное чувство Милосердие Страдание

Смерть близкого человека

Дружба

Любовь

Мечта

Героизм

Самопожертвование Безысходность Сострадание к животным

Как выяснилось, эти эмоциональные группы, на­зовем их «кластеры», практически охватывают весь спектр травматических эпизодов, переживаемых человеком на протяжении жизни.

Ниже я представлю некоторые примеры для каж­дого раздела, понятно, что список является не пол­ным и представляет собой то, что эмоционально воздействует лично на меня, в вашем случае список может отличаться, хотя думаю, что наверняка будет что-то общее:

Отношения между отцом и ребенком

«Овод», Э. Л. Войнич (фильм и книга)

«Судьба человека», М. Шолохов (фильм и книга) «Жизнь прекрасна» (фильм)

«Общество мертвых поэтов» (фильм)

Отношения между матерью и ребенком

«Мама для мамонтенка» (мультфильм)

«Выбор Софи» (фильм)

«Звездный мальчик», О. Уайльд (фильм и книга)

Отношения между родителями

«Крамер против Крамера» (фильм)

Отношения между братьями/сестрами

«Американская история X» (фильм)

«Рокко и его братья», Л. Висконти (фильм)

«Над пропастью во ржи», Дж. Сэлинджер (книга)

Несправедливость

«Зеленая миля», С. Кинг (фильм и книга)

«Двое в городе» (фильм)

«Общество мертвых поэтов» (фильм)

«Над пропастью во ржи», Дж. Сэлинджер (книга)

Религиозное чувство

«Мастер и Маргарита», М. Булгаков (книга) ч «Мальчик и великан», О. Уайльд (книга) «Девочка со спичками», X. К. Андерсен (книга) «Сын человеческий», А. Мень (книга)

Милосердие

«Отверженные», В. Гюго (книга)

Страдание

«Отверженные», В. Гюго (книга)

«Магнолия», П. Т. Андерсон (фильм)

«Девочка со спичками», X. К. Андерсен (книга)

Смерть близкого человека

«Магнолия», П. Т. Андерсон (фильм)

«Три товарища», Э. М. Ремарк (книга) «История любви» (фильм)

«Английский пациент», Э. Мингелла (фильм) «Искатели приключении» (фильм)

«Старое ружье» (фильм)

Дружба

«Три товарища», Э. М. Ремарк (книга) «Искатели приключений» (фильм) «Инопланетянин», С. Спилберг (фильм)

Любовь

«Три товарища», Э. М. Ремарк (книга)

«Алые паруса», А. Грин (фильм и книга) «Вам и не снилось» (фильм и книга)

«Love is real», Дж. Леннон (песня)

«Michelle», П. Маккартни (песня)

«Римские каникулы» (фильм)

«История любви» (фильм)

«Английский пациент», Э. Мингелла (фильм) «Шербурские зонтики» (фильм)

Мечта

«Алые паруса», А. Грин (фильм и книга) «Голубая бездна» (фильм)

Героизм

«Отверженные», В. Гюго (книга)

Самопожертвование

«Отверженные», В. Гюго (книга)

Безысходность

«Покидая Лас-Вегас» (фильм)

Сострадание к животным

«Белый Бим Черное ухо», Г. Троепольский (книга и фильм)

«До свидания, овраг» (мультфильм)

«Бэмби» (мультфильм)

Некоторые произведения входят в более чем од­ну группу или могут быть представлены в разных форматах, например в кино и литературе.

В чем я вижу недостатки первичной терапии?

  1. Высокая стоимость

Не хочу раскрывать коммерческих тайн док­тора Янова, но трехнедельный интенсив, с учетом стоимости перелета и проживания, обошелся мне в пятизначную сумму в долла­рах США. Прибавьте к этому еще и трехзнач­ную, которую вам придется платить каждую неделю за интернет-сессии на протяжении 1-2 лет.

  • Трудность доступа к бессознательному материалу

Хотя сам катарсис вызывает у больного чувство облегчения, для того чтобы его вызвать, при­ходится прикладывать огромные душевные усилия, без помощи терапевта это сделать очень сложно. Что подводит нас к третьему недостатку:

  1. Опасность самостоятельной практики

Даже если допустить, что вам удалось самому раскопать какую-либо первичность, совер­шенно невозможно предсказать, как вы на нее отреагируете. Воспоминание может ока­заться настолько мучительным, что вызовет у вас сильный депрессивный эпизод, сняв ка­кой-то уровень защиты, разобрав свою лич­ность, не факт, что вы сможете самостоятель­но собрать ее обратно. В такие моменты очень важно присутствие терапевта, который может помочь справиться с нахлынувшими эмоциями.

Иными словами, мне нужна была методика, кото­рая ничего бы не стоила, давала быстрый доступ к подавленному материалу и была безопасной для самостоятельной практики.

Просмотр/чтение/прослушивание правильно подобранных художественных произведений ре­шает все эти три задачи. Ваши расходы ограничены стоимостью книг, музыкальных и видеодисков, доступ к вытесненным чувствам вы получаете в считаные минуты, и самое важное — вашей психике ничего не грозит. Дело в том, что вы работаете не с самими воспоминаниями, а с эмоциональной реакцией на них, разряжаете психические травмы, непосредственно их не касаясь. Ваш внутренний цензор в этом случае не задействуется, он реагирует только на сами нежелательные воспоминания, блокирует их. Переживание чистых эмоций, без привязки к конкретной травме, стабильности ва­шей психики не угрожает.

Но в то же время, давая выход чувствам, связан­ным с каким-либо эмоциональным кластером, вы разряжаете разом целый пласт воспоминаний, запрятанных в этой области бессознательного. С каждым пережитым катарсисом снижается об­щий заряд подавленного негатива, ваше самочувст­вие улучшается, при этом — никакого риска, воспо­минания всплывут в вашем сознании только тогда, когда они будут ослаблены настолько, чтобы не вызвать сильного душевного потрясения, грозяще­го нарушить ваш душевный покой.

 

В дальнейшем нам нужно будет как-то обозна­чить эту методику, я предлагаю использовать назва­ние «художественный катарсис».

Все вышеописанное имеет отношение к прора­ботке бессознательного материала. Но что делать с травмирующими ситуациями, которые нами осо­знаются, ситуациями из настоящего или недалекого прошлого? С ними надо работать, применяя методы нейролингвистического программирования (НЛП).

 

МЕНТАЛЬНОЕ ЗАМЕЩЕНИЕ НЕГАТИВА

Методы НЛП базируются на работах выдающе­гося психиатра XX века Милтона Эриксона и раз­работанного им метода гипнотического воздейст­вия на человека, без введения его в транс. О НЛП написаны горы специальной литературы, и интере­сующихся предметом я отсылаю к работам таких корифеев метода, как Джон Гриндер, Ричард Бэндлер и др. Нас в данном случае интересует лишь один аспект нейролингвистического про­граммирования — воздействие на свою собствен­ную психику.

Особенностью человеческой психики, как мы уже неоднократно говорили, является то, что воспо­минания в ней связаны не с реальными событиями, а с эмоциональной реакцией на эти события. Причем для мозга нет никакой разницы между си­туацией, действительно имевшей место в прошлом, и смоделированной в вашем воображении.

Механизм терапевтического воздействия в дан­ном случае заключается в том, что мозг человека не способен ассоциировать какое-то событие одно­временно с позитивным и негативным ощущением. То есть если сознанию навязать позитивную ассо­циацию с какой-либо психологически травмирую­щей ситуацией, то произойдет следующее: более сильная ассоциация вытеснит более слабую. Из этого следует важный вывод: при перепрограмми­ровании сознания важно не скупиться на положи­тельные краски, усилить позитивную ассоциацию до максимума, можно представить себе совершенно нереальное развитие событий, нас интересует не достоверность представляемой ситуации, а ее эмо­циональный заряд. Приведем пример.

Допустим, вам недавно нагрубил начальник, и вы никак не можете от этого инцидента оправиться, постоянно его ментально пережевываете. В конце концов это переживание отойдет на второй план, вытеснится каким-нибудь другим, более свежим стрессом, но мучить вас не перестанет. Время от времени вы будете к нему возвращаться, возможно через какие-то случайные ассоциации, каждый раз испытывая негативные эмоции. Самое плохое то, что такие воспоминания способствуют выработке поведенческого паттерна, в следующий раз вы уже на бессознательном уровне будете избегать повто­рения такой ситуации.

Хорошо, если причина гнева начальства заклю­чалась в недобросовестном отношении к работе с вашей стороны. В этом случае, возможно, вы поста­раетесь лучше выполнять свои обязанности. А если ваш начальник просто самодур, вставший в это утро не с той ноги и устроивший вам взбучку просто потому, что вы попались ему под горячую руку? Существует вероятность, что при таком развитии событий если вы не смогли как-то выправить си­туацию на месте, то, оказавшись в похожей ситуа­ции, вы уже рефлекторно будете парализованы и не в состоянии за себя постоять.

Или, допустим, есть у вас неприятное воспоми­нание из области отношений с противоположным полом. Отказала вам миловидная блондинка с голу­быми глазами, да еще и на смех подняла публично. Понятно, что это воспоминание не будет способст­вовать раскованному общению в будущем с девуш­ками, обладающими похожими внешними чертами.

Что надо в таком случае делать? Практиковать ментальное замещение негатива нижеописанным способом. Выбрать время и место, когда вас никто не потревожит, сесть в удобное кресло или лучше даже лечь и расслабить тело. Закрыть глаза и скон­центрироваться на своем дыхании, то есть внутрен­ним взором проследить, как воздух проникает в ноздри, проходит через трахею, бронхи, распро­страняется по легким и выдыхается в обратном порядке. Дышать надо спокойно, расслабленно, на глубине дыхания не акцентируйтесь, дышите как дышится, в максимально комфортном режиме.

Это простая медитация на дыхание из арсенала йогической пранаямы. Смысл ее, если отвлечься от рассуждений о проникновении в тело разлитой во Вселенной пранической энергии (аналог энергии «ци» в цигуне), заключается в концентрации внима­ния и устранении из сознания посторонних мыс­лей. Такая концентрация способствует вхождению практикующего в измененное состояние сознания, легкий поверхностный транс. О его наступлении вы можете узнать по замедлившемуся ритму дыха­ния, его поверхностному характеру, ощущению тепла и тяжести в теле. Если этого не происходит, не обращайте внимания, со временем придет само.

Подышав так какое-то время и успокоив созна­ние, вернитесь в травмирующую ситуацию. Не надо переживать ее всю целиком, просто воссоздайте в сознании картинку происходящего и почувствуй­те негативные ощущения, связанные с этим эпизо­дом. А теперь вернитесь в самое его начало, и как только босс начинает повышать на вас голос — врежьте ему от всей души в челюсть. Не скупитесь на эмоции, позвольте себе все что угодно. Можете пинать его до потери сознания, разбить ему лицо в кровь, орать, выкрикивать оскорбления или, на­оборот, делать все с ледяной улыбкой, как вам боль­ше нравится.

Завершите эпизод так, как бы вас устроило боль­ше всего в реальной жизни. Можете разбить у него на голове чернильницу и выйти, оставив на полу в бессознательном состоянии, можете представить начальника, ползающего на коленях и вымаливаю­щего ваше прощение. О том, проработан ли эпизод полностью, вы поймете по вашим ощущениям, при успешном замещении негативной ассоциации должно возникнуть позитивное чувство, радость, удовлетворение, легкость в мыслях.

Иногда попадаются упорные эпизоды, и с пер­вого раза их проработать не получается. Ничего страшного. Отдохните немного и повторите упражнение, достигнуть искомого результата в большинстве случаев совсем несложно. У меня сейчас на проработку эпизода уходит не более 5-10 минут.

Оперировать нужно именно образами, а не мыслями, подсознание различает и запоминает картинку, а не подпись к ней. Не надо представлять все до мельчайших деталей, вплоть до расположе­ния пепельницы на столе и времени суток на настенных часах. Главное, чтобы картинка была реальной, действие, к примеру, должно происхо­дить не в абстрактной обстановке, а именно там, где произошел прорабатываемый инцидент.

Очень важно после проработки ситуации сде­лать проекцию в будущее, то есть представить себе дальнейшее развитие событий так, как вас устроило бы в реальной жизни. Вряд ли вы ставите целью добиться ежедневного публичного унижения свое­го руководителя, возможно, достаточно будет ува­жительного и внимательного к вам отношения. Вот это и представляйте.

Для чего все это нужно делать? Мы ставим своей целью воздействовать на сознание кого бы то ни было магическим способом. Понятно, что каким хамом ваш начальник был, таким он и останется и в следующий раз, оказавшись в такой же ситуации, вам опять придется делать выбор, определять свое поведение, свою реакцию. Конечно же не нужно на­брасываться на шефа с кулаками, суть не в этом. Просто у вас уже не будет негативного якоря, связан­ного с прошлым опытом, который сковывал бы вам язык и сознание. Вы уже отвязали от ног тот груз, который тянул вас на дно, еще до того, как началь­ник открыл свой рот, нет этого внутреннего трепета и ассоциативного страха. Вы будете реагировать только на конкретную ситуацию в настоящем, прошлое вы уже отпустили. Даже более того, на под­сознательном уровне такая ситуация связана у вас с позитивным разрешением, соответственно, чувст­вовать вы себя будете уверенно и расслабленно.

Другим важным следствием выполнения техники является стирание негативного заряда, безотно­сительно к тому, повторится похожая ситуация в будущем или нет. Вы вытащите еще один крючок из вашего сознания, еще одним источником диском­форта станет меньше. При этом возникает очень интересный феномен.

Когда я начинал эту практику, меня немного бес­покоила мысль о том, что большинство травматиче­ских событий мною забыто и, обработав несколько наиболее свежих эпизодов, я столкнусь с тем, что у меня просто не останется материала для проработ­ки. Беспокоиться оказалось не о чем. Дело в том, что сознание человека устроено как луковица, воспоминания в нем лежат пластами, один поверх другого. И когда вы снимаете один пласт, на поверх­ность сразу выходит другой, более ранний.

 

То есть работа происходит по направлению сверху вниз, от более поздних, свежих воспомина­ний к более ранним. Вы, подобно археологу, будете раскапывать слой за слоем и совершать удивитель­ные открытия в своем сознании. При этом, прак­тикуя художественный катарсис, вы также будете подрывать какие-то глубокие пласты в своей психи­ке, пока еще не осознаваемые, и, таким образом, преодолевать ригидность, окаменелость менталь­ных наслоений, облегчая себе доступ к искомой цели.

Такая двунаправленная работа способствует не только более быстрому протеканию процесса, но и позволяет добиться ощутимых результатов в крат­чайшие сроки, по сравнению с любой другой изо­лированной техникой. Об этих результатах мы и поговорим в следующей главе.

 

ЭФФЕКТ

ОТ ПРИМЕНЕНИЯ МЕТОДА

Результат от применения техники можно полу­чить очень быстро, кратковременные изменения вы почувствуете буквально после первой же удач­ной сессии. О своем личном опыте в этом отноше­нии я уже писал выше. Надо понимать, что это просветление будет недолгим, бессознательное человека будет всеми силами противиться разруше­нию возводимых годами ментальных барьеров и постарается собрать разрушенные катарсической работой защитные механизмы обратно как можно быстрее.

Тем не менее и эти кратковременные изменения очень важны, поскольку они дают возможность не­замедлительно убедиться в эффективности метода. Один раз почувствовав то облегчение, которое приносит катарсис, увидев, даже на день или не­сколько часов, мир в других, более ярких красках, вы уже не смиритесь с серым прозябанием, которое вынуждены были влачить долгие годы.

Что касается стабильных изменений, то они на­ступают прежде всего на физическом уровне. В моем случае первым таким знаком стало умень­шение болей в спине, связанное с раскрытием хронических мышечных зажимов. Я почувствовал такое облегчение уже во время трехнедельного интенсива.

Я встречал несколько отзывов пациентов док­тора Янова об излечении от хронических воспа­лительных заболеваний, в частности от ринита, хронического насморка. У меня этой болезни не было, но я хмногие годы страдал воспалением мин­далин и бронхитом. Каждую зиму мне приходилось проходить курс лечения от очередного обострения этих застарелых болячек.

Обеих этих проблем для меня больше не сущест­вует. Мне трудно сказать, когда именно произошли эти изменения, просто в какой-то момент я обратил внимание на то, что у меня больше не першит в горле и не мучает кашель. В любом случае, прошло уже более полугода от начала моих практик. Я свя­зываю происшедшее улучшение с сильным откаш­ливанием, которое происходит у меня после каждой удачной сессии катарсиса, видимо, таким образом прочищаются бронхи и это способству­ет ликвидации хронических очагов воспаления. Возможно еще и усиление кровообращения на капиллярном уровне на пике эмоциональных пере­живаний, что способствует рассасыванию воспали­тельных явлений.

Также я незаметно избавился от синдрома раз­драженного кишечника (СРК). В настоящее время общепринятым в медицине является взгляд на это заболевание как психосоматическое, неудивитель­но, что с уменьшением внутренного напряжения, тревоги исчезли и диспепсические явления, взду­тие, расстройства моторики кишечника.

Помимо перечисленного, на соматическом уровне у меня прошли ощущение тяжести и стесне­ния в груди и напряжение в челюстных мышцах, о которых я писал выше.

Что касается изменений на эмоциональном уровне, то мне кажется, что лучшим показателем является факт отказа мной от антидепрессантов. Я не возобновлял их прием после начала терапии в Первичном центре и знаю, что уже никогда к ним не вернусь. Я могу говорить об этом так уверенно, потому что имею возможность сравнить эффектив­ность медикаментозной терапии и применения моего метода.

В прошлом, испытывая депрессию, тревогу7, неприятные симптомы на физическом уровне, я просто подавлял их, загонял так глубоко, чтобы они не могли пробиваться в мое сознание. Понятно, что это не самый разумный метод борьбы с пробле­мой, разве не выглядит более логичным действием выпускание пара наружу, а не повышение давления в системе искусственным образом? Причем, если не использовать других методов, кроме медикаментоз­ных, чем больше проходит времени, тем большим становится уровень накапливаемого давления и тем более высокую дозу антидепрессантов вам прихо­дится принимать. Очевидно, что это путь в никуда.

Практикуя этот метод, вы не станете испытывать перманентное счастье, в этом было бы что-то не­нормальное. В конце концов, мы все живем в реаль­ном мире и являемся живыми людьми, естественно, что мы будем продолжать платить цену за сущест­вование в сегодняшнем социуме в виде неизбежных проблем и стрессов.

Но сейчас я гораздо реже испытываю периоды плохого настроения, мой порог чувствительности к стрессу повышен, и, даже когда это происходит, я знаю, что мне делать, знаю, как сбросить давление в системе. И с каждым разом этого давления стано­вится все меньше, и все реже мне приходится прак­тиковать свои сессии.

Этому есть объективное подтверждение. По шка­ле Занга я не набираю сейчас больше 40 баллов, в то время как до начала терапии, находясь, по моим субъективным ощущениям, не в самом плохом со­стоянии, моя суммарная оценка зашкаливала за 60.

 

Очень важной для меня явилась возможность вернуть свои давно забытые ощущения, вернуть себе способность чувствовать. По мере того как бу­дут рушиться защитные механизмы, воздвигнутые вашей психикой, ваши подавленные чувства станут вырываться на свободу и вернут вам восприятие мира, такое же яркое и свежее, каким оно было в детстве. Это не будет быстрый процесс, но самое продвижение в этом направлении способно заря­дить вас огромным оптимизмом и наполнить жизненной энергией.

С улучшением настроения, физического само­чувствия повышается и работоспособность челове­ка, способность к концентрации, в целом решать поставленные задачи становится проще и на это затрачивается меньше времени.

Если у вас были нарушения в сексуальной сфере, что является обычным делом при депрессии, то позитивные изменения произойдут и в этом отно­шении, частично за счет прекращения приема антидепрессантов, частично за счет улучшения общего физического самочувствия. У кого-то же возможен резкий прогресс, вследствие ликвидации конкретных психических блоков и разрешения хронических травмирующих ситуаций в сексуаль­ной области.

Интересным результатом практики является снижение аппетита. Я потерял в весе несколько килограммов во время трехнедельного интенсива. Не знаю точного механизма развития этого фено­мена, но всем нам знакомо стремление «заесть про­блему», побуждение к избыточному приему пищи при наличии стресса. С уменьшением внутреннего напряжения, по-видимому, снижается и потреб­ность в еде.

ТЕХНИКА ПРИМЕНЕНИЯ

Конечно, большим преимуществом практики в Первичном центре является наличие в нем звукоизолированных помещений. В домашних условиях это не всегда может быть доступно. Тем не менее это не должно вас смущать. Экстер- нализация подавленных эмоций далеко не всегда совершается в виде крика, в моем случае чаще происходят громкие рыдания, кашель, напряже­ние и расслабление скелетной мускулатуры. Крик не следует вызывать искусственно, он должен вырываться натуральным образом, так же как и слезы и другие проявления выхода стресса. Но если хочется кричать — кричите, забудьте о сосе­дях и всех остальных, ваше здоровье важнее. Можете зарыться головой в подушку, чтобы при­глушить звук

Практику можно делать лежа или полулежа на кровати, комнату лучше затемнить, если дело происходит днем, или приглушить освещение, если вечером. Важно принять открытую позу, то есть не перекрещивать руки и ноги. Обращайте на это внимание, по ходу сессии вам неоднократно захо­чется это сделать, это такое проявление защитной реакции психики на физическом уровне, попытка воздвигнуть блоки, препятствующие свободному потоку психической энергии.

Лучше практиковать в первой половине дня, между 9 и 12 часами утра, это период наихудшего самочувствия депрессивных больных в течение суток. Чем хуже эмоциональное состояние, тем легче пробить защитные механизмы психики, по­лучить доступ к подавленному материалу.

Ничто не должно вас отвлекать, телефон следует отключить, родственников попросить вас не беспо­коить, можно объяснить, чем вы занимаетесь и для чего. Для просмотра и прослушивания художест­венного материала вам понадобится электронный носитель, я работаю с лэптопом, но это может быть и смартфон, и I-Phone, и DVD-плеер, как вам удоб­нее. Я скачиваю на лэптоп эпизоды из фильмов, ко­торые мне нужны, электронные книги и музыку. Бумажные книги менее удобны, к тому же в этом случае затемнить комнату не получится. Еще по­надобятся бумажные салфетки, коробка Cleenex подойдет.

Начальный материал для сессии нужно подо­брать заранее, это не должно быть сложно. Не пытайтесь вспомнить все значимые для вас произ­ведения сразу, это процесс постоянный. По ходу дела вы будете вспоминать все больше и больше книг, мелодий и фильмов, оказавших на вас воздей­ствие в прошлом, к ним также будут прибавляться вновь обнаруженные материалы. Я начинал с одно­го видеоролика, сейчас их у меня более двадцати, не считая книг и мелодий. Для начала можете исполь­зовать что-нибудь из списка, который я давал выше, но это необязательно. У каждого из нас своя исто­рия и свои больные точки, лучше самостоятельно выбрать то, что затрагивает вашу эмоциональную сферу в наибольшей степени.

Вначале просто полежите несколько минут в темноте, прислушайтесь к своим ощущениям в теле и мыслям, как правило, у депрессивного больного появляется ощущение физического или ментально­го дискомфорта, постарайтесь его усилить, скон­центрировавшись на этих чувствах. Не нужно на­прягать сознание, пытаясь связать этот дискомфорт с каким-то конкретным событием или воспомина­нием, достаточно просто его прочувствовать. На это достаточно отвести 10 минут.

Затем открываете свой список и проходите по нему взглядом. У меня в компьютере соответствую­щие файлы (текстовые, аудио- и видео-) собраны в одной папке, но никак не систематизированы, вам этого делать я тоже не советую, просто записывайте все подряд, в порядке обнаружения и поступления. Систематизация по эмоциональным кластерам устанавливает определенные границы для сознания и усложняет работу, лучше просто пройтись взгля­дом по списку и почувствовать, какая тема, какой конкретно материал задевает ваше эмоциональное состояние в настоящую минуту.

Обнаружив такой файл, начинайте его проигры­вать или просматривать. Реакция обычно возникает моментально. Для вашей ментальной цензуры она представляется безопасной, вы ведь не пытае­тесь вспомнить какое-то конкретное травматиче­ское событие из жизни, сопротивление психики на отреагирование в данном случае минимально, это такой обходной путь, маленькая хитрость, что­бы обмануть бдительность вашего внутреннего цензора.

Тем не менее некоторое сопротивление присут­ствовать будет, но обусловлено оно совсем другими причинами, требованиями социально приемлемо­го поведения. Общество не одобряет публичного проявления чувств, люди, особенно мужчины, ста­раются сознательно подавлять эмоциональные импульсы, особенно негативные, плач, рыдания, даже проявление плохого настроения считается не­вежливым, на лице обязательно должна сверкать улыбка. Эти приобретенные навыки срабатывают, даже когда вы пребываете в одиночестве, но со вре­менем, по мере практики, ослабевают.

У меня это проявляется спазмами, несильными подергиваниями в области гортани. Даже сейчас, пройдя через множество самостоятельных сессий, моей первой реакцией является неосознанное стремление к подавлению, дыхание останавливает­ся на вдохе, мышцы слегка напрягаются. Этот мо­мент надо пройти волевым усилием, «продышать», сознательно дать себе команду расслабиться. Про­водя сессии регулярно, вы научитесь это делать без какого-либо труда, автоматически.

Если эмоции вас захлестнули, то нет необходи­мости просматривать ролик или прослушивать звуковой файл до конца, сразу отпустите себя, дайте волю чувствам. Эмоциональное отреагирование может заключаться в напряжении и расслаблении скелетной мускулатуры, крике, рыданиях, кашле, рвоте. Важно отказаться от сознательного контроля, полностью доверьтесь своему телу, следуйте его ре­акциям, пусть оно само найдет выход для подавлен­ной энергии. Тело может изгибаться, принимать вы­чурные позы, напряжение может перейти в руки, и в таком случае надо дать ему выход, бейте по матрасу, подушке, пока полностью не обессилите. Все симп­томы катарсиса могут проявляться единовременно или могут чередоваться. В моем случае нарастает мышечное напряжение и давление в грудной клетке, которое разряжается рыданиями, иногда на их пике вырывается крик, но чаще они сменяются кашлем, после которого наступает сильное расслабление те­ла. В некотором смысле механизм катарсиса можно уподобить разряжению сексуальной энергии при половом акте, такое же нарастание симптомов до кульминационной точки, оргаистическая разрядка, завершающаяся расслаблением всего организма.

Катарсис обычно длится несколько минут, после того как первая волна пройдена, отдохните, приве­дите себя в порядок, используя салфетки, позвольте телу принять такую позу, в котором оно будет чувст­вовать себя максимально комфортабельно. Это может быть «поза зародыша» или максимально открытая, с положением на спине и раскинутыми конечностями. Скорее всего, вам захочется проды­шаться, сделать несколько глубоких вдохов и вы­дохов, после чего дыхание успокоится и станет поверхностным. В этот момент вы будете чувст­вовать себя эмоционально опустошенно, мысли­тельный процесс затормозится, в теле появится легкость. Во время отдыха у вас могут самостоятель­но всплывать какие-то воспоминания, если это происходит, значит, вы разрядили травмирующую ситуацию настолько, что она уже может безболез­ненно проявиться в вашем сознании. Не форси­руйте этот процесс, не пытайтесь сами что-либо вспомнить, у меня не было никаких воспоминаний первые месяца три, не меньше. Все произойдет са­мо собой, когда вы проведете необходимую работу, в достаточном для этого количестве.

Отдыхайте столько времени, пока опять не по­чувствуете эмоциональный или физический дис­комфорт. Он означает, что разрушенные блоки, защитные механизмы опять собираются заново, пытаются вернуть себе главенствующее положение в вашем теле и сознании. Это сигнал для продолже­ния работы.

Возвращайтесь в исходное положение и про­должайте просматривать список. Принцип тот же, выбирайте материал, за который вы эмоционально зацепитесь в эту минуту, при взгляде на который кольнет в сердце. Не нужно прорабатывать на од­ной сессии только какой-то один эмоциональный кластер, будь то отношения с отцом или матерью, несправедливость или религиозное чувство. В то же время не пытайтесь охватить все сразу, процесс должен протекать естественным образом, ваша подавленная энергия сама даст вам знать, каким именно образом ей легче всего прорваться на по­верхность именно сегодня. Это может зависеть от ряда факторов, от непосредственных событий в вашей жизни, предшествующих сессии, от уровня проработки какого-либо эмоционального слоя в прошлые разы, не думайте об этом, это совершенно не важно.

Интенсивность процесса в течение одной сессии может протекать по-разному. Если вы хорошо реа­гируете с первого раза, то первый катарсис будет наиболее сильным. Возможна ситуация, когда для преодоления защиты вам придется «раскачаться», расшатать лодку своей психики. В таком случае пик переживаний, скорее всего, придется на второй раз. После пика напряжение идет на спад, отреа­гирование заключается в глубоких одиночных вдохах, тихом плаче, без рыданий, легком прокаш- ливании. Разумеется, нет никаких жестких рамок, течение процесса направляется конкретным инди­видуальным опытом, но общая картина примерно такова, как я описал.

По поводу продолжительности сессий. В Пер­вичном центре у меня уходило на них 2-3 часа. Но какая-то часть времени тратилась на общение с терапевтом, напряженные попытки вспомнить хоть что-либо, особенно в начале терапии, завершаю­щую беседу. Всего этого нет при самостоятельном проведении работы. Максимальное время, которое я трачу на одну сессию,— два часа. В большинстве случаев я укладываюсь в полтора, крайне редко ограничиваюсь часом. Заниматься меньше часа я смысла не вижу. Вы достигнете какого-то результа­та, но дренаж негативной психической энергии не будет завершен, это все равно что удалить часть опухоли во время хирургической операции и зашить разрез. С другой стороны, более чем двухча­совая работа изматывает и идет в ущерб ее качеству. Отталкивайтесь от своих ощущений, если просмотр материала больше не вызывает сильного отреагиро­вания, значит, на сегодня работа завершена. Ваша психика не даст вам перегореть, усталость выразится в снижении эмоциональных реакций.

Как часто нужно проводить сессии? Это зависит от вашего самочувствия и наличия свободного вре­мени. Как общее правило запомните — не следует носить в себе боль. Как только она начнет в вас собираться, постарайтесь найти возможность про­вести сессию. В начале пути это придется делать часто. В Первичном центре, после трехнедельного интенсива, предлагают проходить сессии раз или два в неделю. Интенсив очень важен, и я бы совето­вал при возможности самостоятельно его проде­лать, заниматься пять раз в неделю, желательно подряд. В начале процесса ваши защитные меха­низмы проявляют большое упорство, и с ними приходится серьезно бороться. С каждой сессией вы пробиваете трещину в бетонном слое, который отделяет от вас ваши подавленные воспоминания и чувства, если не делать этого каждый день, ваша психика быстро эти трещины залатает, необходимо не дать ей такой возможности. После трех, а лучше четырех недель интенсивных занятий ущерб, нане­сенный вашему цензору, будет настолько велик, что вернуть себе утраченные позиции так быстро он уже не сможет.

Представьте себе нефтяное месторождение, в ко­тором пробурили первую скважину. Возможно, вы могли видеть на кадрах старой хроники фонта­нирующие струи нефти, вырывающиеся из при­родного резервуара под большим давлением. Со временем, когда уровень давления спадает, интен­сивность выброса тоже уменьшается, приходится применять дополнительные методы, чтобы извлечь как можно больше запрятанного в недрах ресурса.

Я думаю, аналогия понятна. Первые несколько катарсисов будут самыми интенсивными, со време­нем их проявления на физическом уровне будут уменьшаться, вам придется делать большие переры­вы между сессиями, чтобы дать негативу возмож­ность собраться, вытечь из отдаленных уголков подсознания в дренированный резервуар эмоцио­нального кластера. Продолжая аналогию, произво­дителей нефти такая перспектива обычно расстра­ивает, в нашем же случае это признак очевидного прогресса.

Одного раза в неделю, даже двух, после завер­шения интенсива, мне явно было недостаточно, на протяжении еще месяца я выполнял сессии в среднем через день. После второго месяца я пере­шел на режим «два раза в неделю», после третьего и по сей день я занимаюсь раз в неделю. Это усред­ненные показатели, но в целом отражают реальную картину.

В Центре меня предупреждали, что возможно обострение процесса и даже есть вероятность, что на каком-то этапе работы мне придется возобно­вить прием небольшой дозы антидепрессантов. Имеется в виду, что обнаруженный в ходе работы психический материал может оказаться слишком болезненным и на некоторое время для борьбы с этой болью придется привлекать дополнительные средства. Со мной такого не произошло. Во время прохождения терапии случались взлеты и падения,

 

иногда, на следующий после удачной сессии день, мне становилось очень плохо, временами казалось, что я не совершаю никакого прогресса, но никогда эти ухудшения не доходили до такого уровня, который требовал бы приема психотропных пре­паратов. Общая тенденция, в течение относительно длительного отрезка времени, скажем одного меся­ца, была неизменно положительной.

Со временем вы научитесь безошибочно опре­делять, когда подойдет время для очередной сессии. Для меня таким показателем является некоторое стеснение груди при вдохе, не имеющее ничего общего с привычным, на протяжении многих про­шедших лет, чувством тяжести, ощущением «камня на сердце». Как только такое стеснение начинается, я стараюсь найти пару часов для у единения и про­рабатываю накопившийся материал. В последую­щие несколько дней я чувствую себя превосходно.

 

СТАДИИ ПРОЦЕССА

В литературе описаны семь стадий, примени­тельно к процессу Первичной терапии. В опреде­ленной степени они применимы и к нашему методу. В трактовке исследователей Первичной терапии С. Витти и С. Хамси эти стадии описаны следующим образом:

  1. Инициация

Во время этой первой стадии пациент учится процессу реабилитации подавленных чувств. Вначале присутствует значительное сопротив­ление со стороны его психики, пациент испы­тывает разочарование, процесс кажется очень сложным, боится «сойти с ума». Тем не менее, когда происходит преодоление этого сопро­тивления, чувства, испытываемые пациентом, бывают очень интенсивными, человек пони­мает, что терапия безопасна для его душевного состояния и может принести облегчение от страданий.

  1. Отчуждение

В этот период пациент начинает испытывать чувство собственной отчужденности от окру­жающего мира. Прежняя социальная актив­ность теряет свою привлекательность, ему кажется, что большинство людей ведут бес­смысленный образ жизни. Он ощущает собст­венное отличие от окружающих, испытывает одиночество. В то же время человек теряет пер­воначальную уверенность в эффективности

терапии, ему кажется, что другие пациенты по­лучают больший эффект, чем он сам. На этой стадии происходит некоторая самоизоляция от мира.

  1. Отчаяние

Разочарование от терапии нарастает, пациенту кажется, что все бессмысленно, что эти пере­живания никогда не закончатся, он уже не уве­рен, стоит ли результат прилагаемых усилий. Возникает надежда на переживание магиче­ской «основной первичности», которая разом избавила бы его от страданий. Периоды отчая­ния время от времени сменяются эмоциональ­ными подъемами после удачных сессий.

  1. Принятие

Происходит примирение с реальностью, при­ходит понимание того, что недополученную в детстве любовь вернуть невозможно и про­должение борьбы с прошлым в настоящем бессмысленно. Приходит осознание своего одиночества в мире, в то же время человек испытывает чувство глубокой связи со всем остальным миром. Уровень принятия и толе­рантности к окружающим возрастает, первич­ная терапия становится интегральной частью существования. Пациент понимает, что, к чему бы он ни пришел, он уже никогда не будет таким, как прежде.

  1. Расширение

Здесь пациент обращается к своему внутренне­му миру и обнаруживает в нем источник огромной силы и сострадания ко всему живо­му. Происходит избавление от чувства зависи­мости от других, человек принимает ответст­венность за свою жизнь и полагается на самого себя.

 

  1. Интеграция

Вновь обнаруженное чувство внутренней силы и самодостаточности становятся интеграль­ной частью личности человека. В привычных ситуациях он начинает реагировать иначе, человек живет своей жизнью, не пытаясь более удовлетворять притязания окружающих, он более открыт и честен в своих отношениях, жизнь больше не кажется такой сложной. Осо­знается возможность самостоятельного выжи­вания, не полагаясь на помощь других людей, негативные чувства по отношению к ро­дителям и зависимость от них ослабевают. Приходит понимание своей собственной идентичности и уникальности, уверенность в правильности своих взглядов и рассуждений.

  1. Освобождение

Человек ощущает себя сильнее, свободнее, целостней и не нуждающимся более в терапии. Он более сфокусирован на анализе событий, происходящих в сегодняшней жизни, чем прошлых воспоминаниях. Травматические си­туации все еще могут причинять боль, но он способен ее проработать и пройти через нее. Первичная терапия более не занимает центрального места в его жизни, личность становится в состоянии воспринимать жиз­ненные вызовы и интересуется различными возможностями дальнейшего роста.

МЕРЫ ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ

Прежде всего, если вы принимаете антидепрес­санты или проходите психотерапию, ни в коем случае не прерывайте свой курс лечения. Художест­венный катарсис совместим и с тем, и с другим. Да, антидепрессанты затрудняют доступ к бессозна­тельному материалу, и, возможно, вам придется больше потрудиться, чем если бы вы их не при­нимали. Но резкое прекращение приема антиде­прессантов способно вызвать возвращение или усиление симптомов депрессии, что может серьез­но осложнить вашу социальную жизнь.

Процесс, при одновременном приеме анти­депрессантов, будет проходить медленнее, катар- сические явления могут оказаться не сильно выраженными, но не надо этого опасаться. Если в подсознании хранится соответствующий материал, что происходит практически всегда, он найдет себе выход при правильном применении техники. По­степенно ваше состояние будет улучшаться, и вы сможете снизить прием медикаментов, вплоть до полного прекращения, в соответствии с графиком, согласованным с вашим лечащим врачом.

Психотерапия же абсолютно совместима с мето­дом, тут беспокоиться не о чем.

Не следует применять метод больным с суици­дальными мыслями, шизофренией, склонностью к эпилептическим припадкам, беременным жен­щинам. Определенная осторожность нужна при повышенном артериальном давлении, на пике ка- тарсического переживания оно может повыситься и привести к нежелательным последствиям. В то же время, по разрешении бессознательного процесса, оно может, напротив, снизиться даже до нормаль­ных величин. Гипертонию некоторые специалисты рассматривают как психосоматическое заболе­вание, и в таком случае снижение психического напряжения может привести к значительному улучшению состояния больного. Этот вопрос тре­бует более детального рассмотрения и изучения.

Не следует практиковать художественный катар­сис людям, недавно перенесшим или имеющим в анамнезе инсульт. Высвобождение бессознатель­ного материала может спровоцировать приступ бронхиальной астмы у людей, страдающих этим за­болеванием, так что желательно иметь под рукой препараты, используемые для купирования присту­пов. В конечном же итоге художественный катарсис должен благоприятно сказаться на течении этого заболевания.

Для практики ментального замещения негатива противопоказаниями могут явиться только нали­чие шизофрении и психозов. Относительным противопоказанием может служить эпилепсия.

Важной особенностью метода является то, что он не предполагает единовременного осознания боль­шого количества негативного бессознательного материала и является в этом отношении безопас­ным. Мы работаем не с самими фактическими воспоминаниями, а с эмоциональной реакцией на них, переживая которую мы постепенно «обесто­чиваем» проблему, лишаем ее негативного заряда. Если имеет место какая-либо сильная травматиче­ская ситуация, то, когда она будет ослаблена до безопасного для осознания уровня, она сама про­явится в виде конкретного воспоминания, осуще­ствляя таким образом закрытие гештальта.

 

Некоторые же ситуации могут и не всплыть в сознании, я даже думаю, что так происходит с большей их частью. Травмы из прошлого просто разряжаются и тихо умирают, не причиняя нам более беспокойства. Проявляющиеся воспомина­ния, скорее всего, являются наиболее травматич­ными и стремятся разрядиться как можно скорее, прорываясь наружу при ослаблении до какого-то безопасного уровня. Это способствует ускорению процесса, но в целом следует полностью доверить­ся своему организму, он сам все прекрасно отрегу­лирует наиболее удобным и безопасным для вас способом.

Можно сказать, что первые три месяца у меня практически не происходило осознания каких- либо подавленных воспоминаний, впоследствии, они стали приходить во сне, реже во время самих сессий или сразу после них. Как я и говорил, к этому времени они были уже значительно ослаблены и не причиняли выраженной боли или облегчения, для меня это больше служило сигналом движения в пра­вильном направлении, еще одним объективным подтверждением действенности методики.

 

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ УПРАЖНЕНИЯ

Строго говоря, выполнять их необязательно, но, если есть на это время, они могут ускорить течение терапии.

ФИКСАЦИЯ СНОВИДЕНИЙ

За ночь человек обычно видит 4-5 различных сновидений, сразу после пробуждения какая-то их часть еще остается в памяти, но потом очень быст­ро вытесняется, причем этот процесс может занять всего 10-15 минут. Объясняется это действием того же защитного механизма, который скрывает от нас наши негативные детские воспоминания. Во сне этот внутренний цензор ослабевает, но все же продолжает свою работу, в результате чего события из реальной жизни предстают нам в сновидениях искаженными, персонажи заменяются другими или переносятся в другие обстоятельства. Пробу­дившись ото сна вместе с нами, цензор хватается за голову и спешит исправить допущенные промахи забыванием просмотренного, даже в искаженном виде, материала.

Несмотря на эти искажения, из материала, пред­ставляемого сновидениями, все же можно извлечь некоторую пользу, даже не обращаясь к психо­аналитику. Прежде всего для этого содержание сновидений нужно записывать, я делаю это сразу после пробуждения, в специальный файл в моем лэптопе. Важно делать такие записи как можно раньше, скорость, с которой сновидения имеют особенность забываться, поразительна. Это упраж­нение имеет значение для практики замещения негатива, я не советую самостоятельно пытаться провести психоанализ своих сновидений, это требует специальной подготовки и, без участия в процессе профессионала, может привести к неже­лательным последствиям.

Что представляет для нас в данном случае цен­ность? Это персонажи сновидений. Как правило, это люди, с которыми у нас связаны негативные воспоминания, причем необязательно с самими людьми, это может быть ситуация, к которой они совершенно не причастны, но каким-то образом оказались в ситуацию вовлечены. Увидев во сне кого-либо, вам не составит никакого труда вспом­нить конкретную травмирующую ситуацию, в кото­рой этот человек был так или иначе задействован. Вспомнив, ситуацию надо проработать так, как мы уже говорили выше, практикой замещения мен­тального негатива.

Необязательно это делать сразу, смысл записи в том и состоит, что к ней можно будет вернуться в удобное для вас время и освежить свои воспомина­ния. Как мы помним, сознание человека устроено как луковица, воспоминания в нем лежат слоями, проработав один слой, мы получаем доступ к следу­ющему, обычно более раннему. Такие слои могут себя манифестировать в том числе и в сновидениях. Помимо персонажей сновидений, значение может иметь и обстановка, время действия, главное — не надо напрягать сознание, если что-то само по себе всплывает, обрабатывайте, если нет, оставьте до следующего раза, проявится, когда вы будете к это­му готовы.

ДЕТСКИЕ ВОСПОМИНАНИЯ

На это упражнение требуется больше времени, но и проводить его каждый день нет необходимости. Как мы уже говорили, большая часть детских вос­поминаний вытеснена в бессознательное, и редко можно встретить человека, который с уверенностью мог бы вспомнить себя в возрасте до пяти лет. Тем не менее что-то все же остается на поверхности, и этим материалом не стоит пренебрегать.

Для выполнения этого упражнения нам опять же понадобится делать записи. Мне это удобней делать в электронном виде, если кому-то больше нравится бумажный формат, можно записывать в специаль­ном блокноте. Нужно удобно устроиться в кресле или лечь на кровать, закрыть глаза, расслабиться, немного подышать, концентрируясь на вдохе и вы­дохе. После вхождения в расслабленное состояние вызовите в памяти обстановку дома, в котором вы жили в детстве. Пройдитесь мысленно по всем комнатам, коридору, кухне, другим, нежилым поме­щениям. Вспоминайте мелкие детали, цвет стен, форму и размер дверей, мебель, покрытие на полу, ковры, зеркала. Выполняйте не спеша и не напряга­ясь, вы не должны при этом испытывать диском­форта. После того как вы проделали эту мысленную экскурсию, откройте глаза и запишите все, что вы увидели. Здесь очень важны именно мелкие детали: форма ручек на дверях в комнате, сломанная дверца шкафа, царапина на стене. Если во время фиксации увиденного в сознании всплывают какие-то допол­нительные детали или ситуации, запишите и их.

Смысл упражнения в том, что в детстве ваш дом представлял собой целую вселенную и с каждой ее частью у вас связаны определенные воспомина­ния. Описывая свой дом, вы неминуемо вспомните что-то, казавшееся вам давно забытым. К примеру, когда я вспоминал, как выглядела дверь в мою ком­нату, я вспомнил, как, подравшись с братом, я уда­рил рукой по стеклу двери и разбил его, сильно при этом порезавшись. Зацепившись за нитку вос­поминаний вы начнете разматывать весь клубок. Если какое-то событие вдруг окажется очень сильно эмоционально заряженным, дайте ему выход, вы­плесните из себя эти эмоции. Если разрядки сразу не происходит, поберегите эту ситуацию до следу­ющей катарсической сессии, выберите художе­ственный эпизод из подходящего кластера и, как только процесс запустится, перенеситесь мысленно в обнаруженную ситуацию и выплесните из себя весь находящийся там негатив.

Менее сильно заряженные ситуации, которые причиняют вам некоторый дискомфорт, недоста­точный по вашим ощущениям для эмоционального прорыва, обработайте методом замещения негати­ва. По моим наблюдениям, чаще всплывают менее сильно эмоционально нагруженные эпизоды, но при регулярном выполнении упражнения они непременно приведут к осознанию какого-нибудь важного материала. Завершив работу со своим домом, переходите к другим помещениям, в кото­рых вы проводили значительное время в детстве. Это может быть квартира родственников или друзей, с которыми вы часто играли, детский сад, начальная школа. Продвигаться в данном случае следует снизу вверх, от более ранних впечатлений к более поздним.

Если вы решите попробовать оба упражнения, то фиксацию сновидений лучше делать ежедневно, это не занимает много времени. Не нужно все описывать в деталях. Достаточно просто расставить основные ориентиры короткими описательными

 

фразами, по которым впоследствии можно будет оживить картинку. Обычно я укладываюсь в десять минут. Имеет смысл регулярно возвращаться к прошлым записям, перечитывать их. Не стоит ни на чем фиксироваться, достаточно просто не спеша пройти по записям взглядом; у меня неоднократно бывало, что отстоявшийся материал неожиданно выдавал новые ассоциации. Естественно, этот про­цесс не должен быть бесконечным, со временем более ранние записи можно будет игнорировать.

Что касается детских воспоминаний, у меня на выполнение этого упражнения уходит не менее двух часов, и я не делаю его больше одного раза в две недели. В конце концов, оно является вспомога­тельным и по эффективности не может быть соот­несено с методами основной техники. Эти записи также стоит пересматривать в начале каждого занятия, принцип тот же, что и со сновидениями: не напрягать мышление, все, что созреет, всплывет само, форсировать процесс не нужно, в том числе и из соображений безопасности. Организм — это прекрасная саморегулирующаяся система, если систематично выполнять методику, он сам выдаст необходимый материал в нужные сроки, нет ника­кой необходимости прикладывать дополнительные усилия.

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В этой главе я хотел бы подытожить все вышеиз­ложенное. Я поделился с вами своим опытом по выходу из черной дыры депрессии, рассказал о своих пробах и ошибках, о том, что мне помогло, а что — нет. По моему мнению, правильная тактика выхода из депрессии должна включать в себя прием эффективно подобранных анидепрессантов и когнитивно-бихеворальную психотерапию. Я так­же считаю, что в большинстве случаев этого бывает недостаточно.

Я не вижу смысла в использовании психоана­лиза, холотропной терапии и сайентологии для лечения депрессии. Психоанализ занимает нео­правданно много времени, холотропная терапия не подходит для самостоятельной практики и не дает предсказуемого результата, сайентология же, в данном аспекте, просто неэффективна.

Медитативные техники, такие как трансценден­тальная медитация, йога или цигун, могут оказаться полезными, но я бы советовал их применять после того, как вы совершите серьезный прогресс в про­работке своего травматического материала катар­сисом и техникой замещения негатива. Медитация тренирует ваш мозг, и в результате он меньше реа­гирует на стресс, это правда. Но будет куда лучше, если эту способность построить на ровном фунда­менте, не содержащем запрятанных дефектов и мин замедленного действия. При всей эффективно­сти цигуна и ТМ, от депрессии они меня все же не избавили.

При тяжелой депрессии имеет смысл попробо­вать депривацию сна, если есть возможность для ее регулярной практики, для кого-то это может стать временным решением, в сочетании с другими методами.

Люди, страдающие сезонной депрессией, обя­зательно должны попробовать светотерапию, по­следние данные говорят о ее достаточно большой эффективности при терапии этого заболевания.

К сожалению, я не могу предложить вам волшеб­ной пилюли или волшебного текста, прочитав который вы бы излечились. Не предложит вам их и никто другой. Таких методов просто не существует. Давайте будем реалистами, вы накапливали вашу боль десятилетиями, разве не наивно было бы пола­гать, что от нее возможно избавиться в один день?

Но есть и хорошая новость. Процесс избавления небыстрый, но, как только вы почувствуете, практи­куя предложенный в этой книге метод, первое улуч­шение, он не будет вам в тягость. Напротив, каждую сессию вы будете ждать с нетерпением, каждый перепрограммированный в сознании травматиче­ский эпизод будет приносить вам удовлетворение.

Мне трудно сказать, сколько времени у вас займет окончательное избавление. Серьезное улуч­шение я почувствовал к концу третьего месяца, к этому времени у меня созрело твердое убеждение в том, что я уже никогда больше не стану принимать антидепрессанты. В этом просто не было более смысла, зачем пичкать себя таблетками, которые начнут действовать через две недели, когда я просто могу полежать пару часов с лэптопом и справиться со всеми симптомами?

Мое отношение к процессу сейчас изменилось, я более не рассматриваю его как метод по борьбе с депрессией, для меня это путь духовного и лично­стного роста, я физически ощущаю, что чем дальше я продвигаюсь по этом пути, чем больше подавлен­ного материала прорабатываю, тем больше рушит­ся моих ментальных блоков, преград, поставленных кем-то в далеком прошлом и мешающих моему развитию. Я научился дышать полной грудью, заново почувствовал радость жизни и нахожусь в приятном возбуждении от мысли о тех горизонтах, которых я могу достигнуть.

Для меня это что-то сродни походу в тренажер­ный зал, вы же не думаете, что, походив в него пол года, вы можете больше никогда уже не прика­саться к гантелям и беговой дорожке? Для постоян­ного роста нужна постоянная работа, продолжая аналогию с фитнесом, трудно бывает только первое время, потом процесс захватывает, ты получаешь от него истинное наслаждение, и он становится уже в радость.

Это не означает, что, прекратив занятия, я впаду обратно в депрессивное состояние. За те полгода, что я практикую свой метод, мне удалось избавить­ся от огромного количества накопленного нега­тивного материала. Не существует объективного метода для оценки объема проделанной работы, но, по субъективным ощущениям, речь может идти о проработанных ситуациях из многих и многих лет моей жизни. Если я остановлюсь на достигну­том, этот материал уже не вернется, с ним покон­чено навсегда. В то же время окружающий нас всех мир постоянно подбрасывает нашему подсо­знанию новые травматические ситуации, это неиз­бежный процесс, плата, которую нам приходится платить за пребывание в социуме.

Но важно понимать, что реакция на такие ситуа­ции у человека с проработанным материалом из прошлого в корне отличается от реагирования обычного человека. Если вы избавились от груза прошлого, то сегодняшняя травма уже не послужит триггером, ей просто не за что будет зацепиться в вашем бессознательном. В результате вы отреаги­руете значительно менее болезненно, и вам нужно будет только проработать то, что происходит здесь и сейчас, методом ментального замещения негатива.

Но я не собираюсь останавливаться на достигну­том. Для меня нет в настоящее время более важной практики, чем та, что описана в этой книге. Сбросив с плеч груз, который накапливался десятилетиями, я смог выпрямиться и осмотреться вокруг. Поверьте, мой мир выглядит сейчас совсем иначе. Я замечаю вещи, на которые не обращал ранее никакого внимания, вижу массу возможностей для развития, достижения успеха в жизни, раскрывшийся мозг постоянно генерирует новые идеи, ушел страх пе­ред неизвестным, я не боюсь изменить свою жизнь, принимать риски и получать удовольствие от этого процесса.

Я убежден, что 99% проблем, кажущихся нам непреодолимыми, в реальности просто не сущест­вуют, они обитают только в мирах, созданных нашим исколотым сознанием, в границах, воздвиг­нутых испуганным ребенком в далеком прошлом. Но этот лабиринт, в котором все мы блуждаем, построен на песке, стоит только приложить усилие, и его сте­ны непременно рухнут, открывая изумленному взору бесконечные перспективы, захватывающие дух.

Я чувствую, что нахожусь сейчас на середине этого пути, и очень хочу пройти его до конца. При мысли о том, какие изменения ждут меня впереди, у меня перехватывает дыхание и в сознании возни­кает радостное возбуждение, вместе с огромным нетерпением и предвкушением.

 

Возможно, что мои ожидания завышены и наи­больший прогресс в моем случае уже произошел, если допустить, что основную часть подавленного негатива мне удалось проработать до сегодняшнего дня. Что же, время покажет. Но что бы ни произо­шло, я точно знаю одно — таким, как прежде, я уже не буду.

Искренне желаю вам того же.

 

Практическое издание
Серия «Мудрые советы»

МАМЕДОВ АНАР

ДЕПРЕССИЯ

КАК ВЫБРАТЬСЯ ИЗ ЧЕРНОЙ ДЫРЫ

Редактор канд. пед. наук Е. Г. Розанова Художественное оформление серии:

Корректоры О. В. Круподер, В. А Нэй

Подписано в печать с готовых диапозитивов 14.10.10 г.
Формат 84×108/32. Печать офсетная.

Печ. л. 7,0. Тираж 2000 экз.

Заказ №К-7783

ООО «Издательство «Этерна»

115477, Москва, Кантемировская ул., д. 59а
Тел./факс 755-81-23

E-mail: info@eterna-izdat.ru
www.eterna-izdat.ru

Отпечатано в ГУП “ИПК ’’Чувашия”,
428019, г. Чебоксары, пр. И. Яковлева, 13.

 

Как

вырваться

из

черной

дыры

 

«Меня зовут Анар Мамедов, я врач, мне 38 лет

Последние шесть из них были украдены депрес­сией . . я потерял работу, моя личная жизнь была разрушена, в дальнейшем существований п не видел никакого смысла.

Но шесть месяцев назад ситуация начала ме­няться. Сейчас в моей жизни все по-другому, я не принимаю антидепрессанты, не испытываю тревоги и панических атак, большую часть дня я пребываю в спокойном и позитивном состоянии. У меня новая работа, которая приносит мне удо­влетворение, и девушка, с кем я планирую свя­зать свою жизнь, и лучше нее для меня нет нико­го на этом свете.

Не произошло никакого чуда, я не нашел чудес­ной пилюли. Не будет их и в вашем случае, чтобы избавиться от депрессии, придется потрудиться Но мой пример показывает, что награда за труды может быть огромной, если вы точно знаете, что вам делать. Мне потребовалось на это шесть лет, вы можете получить необходимые знания за не­сколько часов, потраченных на чтение этой книги.

Как врач, я прекрасно понимал механизм лежа­щий в основе возникновения депрессии, но как больной не мог найти эффективного решения, которое привело бы к остановке работы этого безжалостного механизма

Прочитав эту книгу, вы узнаете, как не совер­шать моих ошибок и не тратить время и день­ги на бесполезные методики, узнаете о побоч­ных действиях, вызываемых различными анти­депрессантами. о точном, и далеко не всегда безобидном, механизме их работы.

Измените свою жизнь и вы. Не соглашайтесь на прозябание и мучения. Я знаю, очень хо­рошо знаю, что сейчас вам трудно в это пове­рить, но жизнь действительно может быть пре­красной и удивительной, наполненной сча­стьем и смыслом. Она стоит того, чтобы за нее бороться.

 

 

 

       
   

Не сдавайтесь,

верните себе свою жизнь!»

 

 
фэТЕРНА